Отказалась я мыть гору посуды за родственниками жены после курантов.
Агния, где же тарталетки с икрой? Гости уже за столом, а у нас пусто! Ты что, нарочно меня перед сватами позоришь? сказала Галина Петровна, стоя в дверях кухни, уперев руки в боковые части люрексплатья.
Я поправил прядь, застрявшую у лба, и чуть не уронил противень с мясом пофранцузски. Жар от духовки обжёг лицо, перекинув аромат майонеза и варёных овощей, будто врезавшийся в стены квартиры с утра тридцатого декабря.
Галина Петровна, икра в холодильнике, на нижней полке. Я просто не успеваю, мясо горит, пыталась я говорить ровно, хотя внутри всё дрожало от напряжения. Может, Злата поможет? Она же только в телефоне сидит.
Златка устала, она только что с дороги! воскликнула свекровь, проходя в кухню и демонстративно заглядывая в кастрюли. И к тому же у неё свежий новогодний маникюр. А ты, хозяйка, обязана встречать гостей так, чтобы стол ломился. Мы к вам, кстати, с другого конца города по пробкам ехали.
Из гостиной доносился грохот телевизора, где в сотый раз Жека Лукьяшов летел в СанктПетербург, и громкий смех золовки Светланы. На диване сидел мой муж, Сергей, лениво переключая каналы, пока его племянникиблизнецы прыгали с кресла на пол, создавая небольшое землетрясение.
Я молча достала банку икры. Руки предательски дрожали. Весь день тридцать первого декабря прошёл в тумане: нарезка, варка, жарка, уборка. Сергей обещал помочь, но как только приехала его мать с сестрой и детьми, он сразу превратился в «почётного гостя» в собственной квартире.
И масла побольше клади, не жалей, комментировала свекровь, стоя над душой. В прошлый раз было сухо. И хлеб почему такой толстый? Нужно было брать багет. Слушай, Серёжа! Иди посмотри, какой у жены салат «Мимоза» бледный получился, снова яйца переварила.
Сергей появился на пороге с надкушенным мандарином.
Мам, ну чего ты начинаешь? Нормальный салат. Агн, давай быстрее, куранты уже, а мы старый год толком не провели. Есть хочется.
Он даже не посмотрел на жену, которая в тот же момент пыталась одновременно намазать бутерброды, следить за мясом и не наступить на кота Барсика, который в панике метался под ногами от криков детей.
Застолье началось бурно. Светлана, сестра мужа, сразу же захватила внимание, громко рассказывая, как её муж, «к сожалению, не смог приехать изза важной командировки», подарил ей новый iPhone. Близнецы хватали куски колбасы руками, роняя крошки на ковер, который я чистила два часа, и проливали сок на свежую скатерть.
Ой, ничего страшного, это же дети, отмахнулась Галина Петровна, когда я дернулась за салфеткой, чтобы вытереть пятно вишнёвого сока. Постираешь потом. Главное, чтобы им было весело. Света, наложи себе грибочки, магазинные, должны быть съедобные. А огурцы, Агнушка, помоему, пересолила.
Я сидела на краешке стула, ни живой ни мёртвой от усталости. Кусок в горло не лез. Я смотрела на гору еды, готовившуюся два дня к своей премии, и не чувствовала вкуса.
А выпьем за нашего Серёжу! провозгласила свекровь, поднимая бокал с шампанским. Какой он молодец, добытчик, семью содержит, всех нас собрал! Золотой мужик!
Сергей довольным голосом улыбнулся, расправив плечи. Я чуть не поперхнулась морсом. «Добытчик», который последние полгода работал на полставки и жаловался на тяжёлую судьбу, пока я брала дополнительные проекты на фрилансе и закрывала ипотеку за эту квартиру. Но портить праздник не хотелось, я лишь крепче сжала ножку бокала.
Время шло к полуночи. Президент произнёс речь, куранты пробили двенадцать. Началось вручение подарков.
Я достала красивые пакеты. Для Галины Петровны дорогой набор антивозрастной косметики, о которой она намекала месяц назад. Для Светланы сертификат в парфюмерный магазин. Для племянников конструкторы за пять тысяч рублей. Для мужа новые беспроводные наушники.
Ой, спасибо, небрежно взглянула в пакет Галина Петровна. Крем? Ну ладно, пригодится пяткам мазать. А тебе, Агнушка, тоже подарок приготовили. Света, давай.
Золовка, жуя бутерброд, протянула мне маленький целлофановый пакетик. Внутри лежали две кухонные прихватки с изображением свиньи и набор губок для посуды.
Это чтобы тебе веселее на кухне было! хохотнула Света. Символ года же. Или нет? Ну не важно, в хозяйстве всё пригодится.
Спасибо, выдавила я, чувствуя обиду, как будто в горло встала комом. Не ценой подарка, а демонстративным отношением: «Твоё место на кухне, вот тебе инструменты».
После часа ночи веселье достигло апогея. Стол напоминал поле битвы: грязные тарелки, башнями сложенные, салатницы наполовину пустые, кости от курицы, шкурки мандаринов и конфетные фантики. Дети уже спали в спальне хозяев, а взрослые перебрались на диван смотреть «Голубой огонёк».
Я начала собирать грязную посуду, ставя тарелки в раковину одну за другой. Гора росла: жирные противни, кастрюли с засохшим пюре, бокалы с липкими следами помады.
Галина Петровна зевнула, широко открыв рот.
Ох, хорошо посидели, душевно. Серёжа, налей ещё чайку, только с лимоном. И торт несите, чего ждём?
Я замерла с грязной вилкой в руке.
Чайник только что вскипел, тихо сказала я. Можете сами налить? Я посуду складываю.
Агн! прорычала свекровь. Ты гостям предлагаешь обслуживаться сами? Мы в гостях или в столовой самообслуживания? Невежливо.
Сергей, не отрываясь от экрана, буркнул:
Дай, мам, чай наливай, тебе сложно?
Я налила, разрезала торт, разложила по блюдцам. Света съела кусок, потом попросила добавки, потом сказала, что крем слишком жирный и её тошнит.
К двум часам ночи гости начали ковылять к выходу.
Всё, пора баиньки, заявила Галина Петровна, поднимаясь с дивана и потягиваясь. Света с детьми в спальню ляжет, мы с тобой, Серёжа, здесь на диване разместимся. А ты, Агночка, найди себе место. Может, на кухне раскладушку поставишь? Или на кресле в прихожей.
В спальне моя кровать, напомнила я.
Там дети! Ты что, будешь их будить? возмутилась золовка. Ты же всё равно сейчас будешь убирать. Работы до утра.
Свекровь кивнула, глядя на разгром.
Вот именно. Агнушка, прибери всё быстро: посуду помой, со стола убери, пол протри, а то липко. Чтобы утром встали чисто, свеже. Завтрак в десять, блинчики напеки, Света блинчики любит.
Они начали расходиться. Сергей чмокнул мать в щёку, пожелал сестре спокойной ночи и, проходя мимо меня у раковины, хлопнул по плечу:
Давай, зайка, не засиживайся. Убери всё и ложись. Завтра тяжёлый день, к тётке Наде ехать надо.
Дверь в комнату закрылась. Щёлкнул светильник в коридоре. Я осталась одна.
Тишину нарушало лишь гудение холодильника и капание из крана. Я посмотрела на раковину она была забита доверху. На столешнице стояли башни из жирных тарелок, на плите застывал жир. Под ногами хрустели осколки новогодней игрушки, разбитой близнецами.
Я посмотрела на свои руки. Маникюр, сделанный вчера ночью, уже облупился. Ноги гудели, будто хотели вопить.
«Быстренько прибери», звучало в голове. «Блинчики напеки». «Посуду помой». Я представила, как включаю воду, теря бесконечные тарелки, вдыхая запах моющего средства и чужих крошек, как скребу засохшую гречку, потом мою пол, потом месю тесто на блины. Спать мне не придётся.
Внутри чтото щёлкнуло, тихо, но отчётливо, словно порвалась струна, на которой держилось моё терпение.
Я выключила воду, вытерла руки полотенцем, сняла фартук и повесила его на крючок. Подошла к центру кухни, осмотрела панораму битвы: на столе оставались недопитые бутылки, заветренные нарезки, грязные салфетки.
Нет, сказала я вслух.
Взяв со стула домашнюю кофту, накинув её на плечи, я выключила свет, оставив гору посуды во тьме, и пошла в коридор. Из гостиной доносился храп свекрови, из спальни сопение детей и Светы. Сергей, видимо, уже спал гдето у края.
Я достала из шкафа тёплый плед и подушку, направилась к застеклённому балкону. Там стояло старое, но удобное кресло и большой обогреватель. Я включила его на полную мощность, плотно закрыла балконную дверь, укуталась в плед и, впервые за двое суток, закрыла глаза, чувствуя, как тело расслабляется.
Утро первого января началось не с запаха блинов, а с громкого крика Галины Петровны.
Что это такое?!
Я открыла глаза. Солнце ярко светило сквозь морозные узоры на окнах. На балконе было тепло, часы показывали одиннадцать утра. Я проспала почти девять часов роскошь.
Дверь балкона открылась, и появился взъерошенный Сергей в трусах и майке.
Агн, ты чего тут? Мама кричит, там запнулся он, увидев моё спокойное лицо. Ты что, спала тут?
Спала, я потянулась, расправляя затёкшие мышцы. С Новым годом, Серёжа.
Какой Новый год! На кухне Ты что, ничего не убрала?!
Я встала, накинула плед как королевскую мантию и прошла мимо мужа в квартиру. Кухня выглядела точно так же, как я её оставила. При дневном свете гора посуды казалась ещё более зловещей и монументальной, запах застоявшейся еды был тяжёлым и неприятным.
Посреди этого великолепия стояла Галина Петровна, держась за сердце, а Света с перекошенным лицом.
Ты ты что себе позволяешь? прошипела свекровь, увидев меня. Мы встали, хотели чай попить, а тут свинарник! Где завтрак? Где чистые чашки?
Чашки в раковине, спокойно ответила я, наливая себе стакан фильтрованной воды. Грязные.
Так помой! закричала Света. Ты чем ночью занималась?
Спала. Как и вы.
Спала она! вздохнула Галина Петровна. Ты посмотри на неё, Серёжа! Мы гости! Нас встречают грязью и вонью! Ты хозяйка или кто? У тебя совести нет?
Я медленно поставила стакан на стол. Звон стекла заставил всех замолчать на секунду.
Вот именно, тихо, но твёрдо сказала я. Вы приехали в мой дом, а не в отель «все включено» и не в ресторан с прислугой. Я готовила два дня, покупала продукты, накрывала стол, обслуживала весь вечер.
Это твой женский долг! рявкнул Сергей, поддерживая мать. Не позорь меня! Возьми тряпку и убери всё немедленно. Дети голодны!
Я посмотрела на мужа. Впервые за пять лет брака я видела его ясно: не того милого парня, с которым гуляла в парке, а испуганного зависимого мальчика, готового унизить жену, лишь бы мамочка не ругалась.
Нет, сказала я.
Что «нет»? не поняла Света.
Я не буду убирать и готовить завтрак. Я устала. Если хотите есть холодильник полон. Если хотите чистые тарелки раковина, «Фейри», губки, которые ты, Света, вчера так любезно подарила. Самое время их опробовать.
Повисла звенящая тишина. Галина Петровна открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная на лёд.
Ты ты нас выгоняешь? прошептала она театральным шёпотом. Сынок, слышишь? Она нам куском хлеба попрекает! Заставляет мать посуду мыть!
Агн, ты перегибаешь, сказал Сергей, пытаясь выглядеть грозно. Мама гостья, Света гостья. А ты
А я хозяйка этой квартиры, перебила я. Ипотеку оформил на меня, и я её плачу. Ты, Серёжа, последние три месяца вносил только за коммунальные услуги, и то половину. Итак, либо вы встаёте, берёте тряпки и приводите кухню в порядок, либо праздник окончен.
Да пошли мы отсюда! взвизгнула Света. Собирайся, мам! Здесь меня больше не будет! Хамка! Психопатка!
Света, подожди, попытался остановитьНо Света уже открыла дверь, и я осталась одна в холодной кухне.
