Не могу же бросить первого ребёнка! Паша, надо оплатить детский сад, дай денег.
Василиса остановилась в дверях. Он сидел на диване, телефон в руках, не отрывая взгляд от экрана, лишь качнул головой.
Нет денег, Вась.
Как так? спросила она, делая шаг вперёд, руки автоматически легли на бёдра.
У тебя же вчера была зарплата.
Павел наконец оторвался от экрана. Его лицо было каменно, без малейшего чувства вины.
Отдал Ирине долг по алиментам за два месяца, произнёс он.
Василиса застыла, внутри поднималась волна возмущения.
И всё? Совсем ничего не осталось?
Голос предательски задрожал.
Осталось лишь копейки. Ещё нужно добираться до работы, покупать обед. Лишних средств нет.
Павел снова погрузился в телефон, сигнализируя, что разговор окончен. Василиса не выдержала.
На Олега у тебя никогда нет денег! Никогда! Ты понимаешь? Садик, одежда, еда всё на моей ответственности, а ты только про свою Ирину думаешь!
Васёк, не начинай, пробурчал Паша, не поднимая головы. Алименты закон. Я обязан платить. У нас общий бюджет, так что разницы, кто что покрывает, нет.
Василиса резко развернулась, схватила куртку с вешалки. Слезы набежали к горлу, но она не хотела, чтобы он увидел. За её спиной грохотом захлопнулась дверь.
Она шла по улице быстрым шагом, не разглядывая домов, холодный ветер развевал волосы, а она лишь стиснула зубы и набрала номер Марии.
Мариш, ты дома? Можно к тебе зайти?
Конечно, что случилось?
Позже расскажу.
Василиса отключила звонок и позвала такси.
Через полчаса она сидела за столом в кухне подруги. Марина разместилась напротив.
Опять деньги? спросила она.
Василиса кивнула, сделала глоток чая, который обжигал губы, но её это не касалось.
Пять лет мы живём вместе, Мариш. Пять лет! У нас общий сын. А каждый раз, когда нужны деньги на Олега, я унижаюсь.
Она поставила чашку и провела рукой по лицу, усталость накрыла её внезапно.
Дочери от первого брака он платит исправно, продолжила она. Потому что есть алименты, закон, суд. А Олег? Олег может подождать. Садик не оплачен? Мама разберётся. Кроссовки порвались? Мама купит. Паша только отмахивается: «денег нет», «зарплата не резиновая».
Она замолчала, отвернувшись к окну, где моросил дождь, размывая мир. Марина скрестила ладони над чашкой и слегка наклонилась вперёд.
А вы говорили об этом? Серьёзно? спросила она.
Десятки раз, горько усмехнулась Василиса. Каждый раз одно и то же. Я начинаю про Олега, про деньги, про то, что мне одной тяжело. А он в ответ: «ничего не могу, зарплата одна на всех, не могу бросить первого ребёнка». И всё. Занавес.
Марина задумчиво постукивала пальцами по столу, её брови сошлись над переносицей. Василиса узнала этот взгляд подруга обдумывает.
Вы же не в официальном браке?
Да, пожала плечами Василиса. Сначала не видели смысла регистрироваться. Потом Олег появился, было совсем не до этого. Я в декрете, Павел работал, времени не было. И зачем, думала я, ведь мы вместе.
А в свидетельстве о рождении Олега кто записан отцом?
Павел, естественно.
Василиса посмотрела на подругу, не понимая.
Мариш, к чему ты?
Марина вдруг улыбнулась, улыбка была странной одновременно хищной и торжествующей.
Васёк, подай в суд за алименты!
Василиса замерла, не успев поднять чашку к губам.
Что? Как «подать в суд»? Мы же живём вместе.
Марина подняла указательный палец.
Но вы не в браке. Официально вы просто сожители. Значит, ты имеешь полное право требовать алименты. Закон на твоей стороне.
Но это же начала она.
Честно? Справедливо? Правильно? подсказала Марина, наклонясь ближе. Он уже годами тебя обводит. Может, хватит ждать, когда сам одумается? Приуговори его алиментами, и, возможно, он изменит своё поведение и начнёт отвечать за своего сына.
Василиса молчала. Мысль казалась безумной, но логичной. Внутри шла борьба. Одна часть хотела сразу действовать, другая упрекала её в предательстве.
Не знаю. Нужно подумать.
Вечером Василиса забрала Олега из сада. Мальчишка радостно рассказывал о рисовании ракеты, а её мысли были гдето в другом месте. Слова подруги застряли в голове, как заноза.
Дома Павел продолжал сидеть на том же диване. Олег бросился к нему, крикнув «Папа!», но отец лишь рассеянно погладил сына по голове и снова уткнулся в телефон. Василиса сжала губы и пошла готовить ужин.
Она пока не собиралась следовать совету Марии шаг казался слишком серьёзным. Это же семья, как так можно?
Прошло десять дней, и всё изменилось.
Олег показал маме свои кроссовки: подошва на одной окончательно оторвалась, болтая на ветру.
Мам, нужны новые, виновато сказал мальчик. Я не нарочно, просто порвались.
Василиса села рядом.
Ничего, зайка. Завтра купим новые, хорошие, красивые.
Она подошла к Паше, который играл в компьютер.
Паша, Олегу кроссовки нужны. Дай денег.
Нет денег, Васёк.
Он даже не обернулся. Чтото внутри Василисы щёлкнуло. Она схватила его за плечо и резко развернула к себе.
Паша! Нет денег? Опять нет денег на своего сына? Сколько можно!
Не кричи.
Павел оттолкнулся, вырвавшись из её хватки.
Я уже сказал. Денег нет. Что ты от меня хочешь?
Василиса уже не сдерживалась.
Хочу, чтобы ты был отцом! Чтобы твой сын не ходил в дырявых кроссовках, потому что у папы всё время нет денег! Если не изменишься, подам в суд за алименты! Понимаешь?
Паша вскочил, лицо искажало ярость. Он шагнул к ней, нависая.
Что ты несёшь?! Алименты?! Ты такая же меркантильная, как Ирина! Всем нужны только мои деньги! Я для вас просто кошелёк на ножках!
Василиса не отступала, хотя внутри дрожала от обиды.
Не смей сравнивать меня с ней! Пять лет я тебе верила, ждала, что ты изменишься! А ты лишь хуже!
Паша рычал:
Тогда уходи! Никто тебя не держит!
Василиса замерла. В глазах Паши была пустота холодная, безнадёжная.
Хорошо, тихо ответила она. Я ухожу и всё равно подам в суд.
Она пошла собирать вещи. Олег стоял в дверях, широко раскрыты глаза.
Мам, а куда мы?
К бабушке, солнышко.
Василиса обняла сына.
Мы будем жить у бабушки.
Через час они уже стояли у двери её квартиры. Бабушка открыла её, увидела плачущую дочь и внука с сумками и молча обняла их.
Проходите.
На следующий день Василиса пришла к юристу. Это был конец. Пять лет, мечты, семья, которой, как оказалось, не существовало. Когда она подписала последний документ, тяжесть спала с плеч.
Павел пытался вернуть всё. Звонил, писал, приезжал, обещал обсудить, обещал измениться, просил не доводить до суда. Но Василиса была непреклонна.
Поздно, Паша. Слишком поздно.
Суд прошёл быстро. Алименты назначили почти десять тысяч рублей в месяц четверть от зарплаты Паши. Он сидел бледный, сжав кулаки, а её глаза видели лишь дрожащий желвак на скуле. Но ей было всё равно.
Теперь она жила у матери с Олегом. Спокойно, размеренно. Каждый месяц приходили деньги исправно, в срок. Это было больше, чем получал сын, когда они жили вместе.
Василиса купила мальчику новые кроссовки яркие, такие, о каких он мечтал. Олег скакал по квартире, смеясь. А мама, глядя на него, понимала, что приняла правильное решение.
Они с Пашой больше не были парой, но она была счастлива. Не нужно было просить каждую копейку, не нужно было унижаться. Паша платил по закону, и это было честно.
Вечером, укладывая Олега спать, Василиса села на кухне с чаем. Гдето живёт Паша, злясь, обвиняя её. Но ей было всё равно.
Она свободна. Защитила сына. И этого было достаточно.
Урок таков: иногда, чтобы почувствовать свою ценность и обеспечить близких, нужно отстоять свои права, даже если это значит разорвать старые узы. Ведь честность и закон надёжный фундамент для будущего.
