Помню, как много лет назад, в небольшом городе Оренбург, я, Никита Петрович, встретил свою будущую жену Алёну Ивановну. Доктор, когда меня выписывали, кивнул в сторону и сказал: «А ещё вам повезло с женой». Я тогда с горем души боялся, что Алёна узнает, как я оказался в больнице. Если бы она увидела, как я горю от страха, её забота была бы безмерна.
Но из болничных разговоров я понял, что Алёна уже в курсе всего. И правда: она, как истинная русская душа, никогда не оставит своего мужа в беде. Я всегда был разговорчивым парнем, в нашей фирме «УралТех» входил в тройку лучших продавцов, а общительность помогала и с девушками. Внешностью меня бог не одарил, а богатством тем более, но харизмой я щедро располагал.
Скромную, милую сироту Алёну я завёл почти без труда, однако она смогла прочно зацепить меня тем, что была добрее других. Через полгода после знакомства я бросил ей кольцо, и она приняла его с радостью. Мы поселились в двухкомнатной квартире, что досталась Алёне от её бабушки, а мою крошечную «однушку» сдал в аренду каждый рубль шёл в семейный бюджет. Эта квартира была подарком моей мамы, когда мне исполнилось восемнадцать.
Дальше сам, говорила мне Тамара Викторовна, бывшая жена моего отца. А я, наконец, займусь своей личной жизнью. Я редко ездил к ней в соседний Псков, не желая отягощать её взглядами новоиспечённого отчима и не мешать маме.
Сейчас у меня уже была семья, и я радовался этому. Друзья часто подшучивали: Алёнка тебя захватила! Что, теперь будешь подкаблучником? Я отвечал им с улыбкой: Завидуйте молча! Жена у меня идеальная, сами убедитесь.
И действительно, Алёна оказалась отличной хозяйкой. Она никогда не повышала голос и не капризничала, а работа ландшафтного дизайнера приносила нам достойный доход. Я считал её единственным недостатком слишком большую доброту она щедро раздаёт её всем окружающим. Пожилая соседка Ирина Петровна уже перестала вызывать платную медсестру, ведь Алёна сама ставила ей уколы и доставляла лекарства.
Все бездомные щенки и котята в округе находили приют у Алёны. Она их выводила и находила им новые дома. На работе она помогала ленивым коллегам, а на улице раздавалa милостыню просящим. Иногда я, слегка раздражённый, говорил: Алёна, нельзя быть такой! Они же всё только на тебя полагаются! Она отвечала укоризненно: Не всем так везёт, как нам с тобой. Нужно помогать, если помощь нужна.
Через четыре года брака меня начал раздражать её нежелание проводить время в компаниях. Алёна понимала отдых как прогулки по лесу, волонтёрскую работу в приюте для животных, походы в театр. Я же предпочитал шумные клубы и турбазы после тяжёлой недели. Она не возражала, но редко присоединялась. Однажды мы опять поссорились изза этого, и Алёна завела разговор о ребёнке.
Я ещё был далеко от отцовства: нам с Алёной не исполнилось и тридцати лет, а жизнь казалась слишком короткой, чтобы спешить. Я лишь буркнул, что нельзя пропустить день рождения нашего друга Лёши, и что вечером встречусь в клубе «Северный Ветер». Алёна не пришла, а лишь прислала сообщение, что не может к нам присоединиться и всё объяснит позже.
Что тут объяснять?! я вышел из себя, обвиняя её в мученичестве. Обиделась, видимо! Да пошла она! Лёша, наш общий приятель, попытался успокоить меня, но я не слушал. Я пил коктейли один за другим, подбирал девушек, и в конце концов уехал с одной из новых знакомых к ней домой.
Что происходило дальше, я помню смутно. Мы с «Лёлей», как её звали, провели время в её квартире, я уснул, а проснулся от криков и запаха гари. Белый дым заполнял комнату, а Лёли не было. В панике я бросился к окну, прыгнул с третьего этажа, упал на газон, потерял сознание и очнулся лишь в больнице недели спустя.
Врач перечислял травмы: тяжёлую черепномозговую травму, перелом бедра в двух местах, три сломанных ребра, гематомы и ссадины. Вы в целом отделались, молодой человек, сказал он. Я кивал, голова была полна туманом от лекарств.
Доктор, проверив меня, снова кивнул в сторону и сказал: «А вам ещё повезло с женой. Она ни на шаг от вас не отходила, весь младший персонал оставила без работы». Я с трудом повернул голову и увидел жалостливый взгляд Алёны, которая, с напряжённой улыбкой, сказала: «Привет!»
Жена не исчезла. Она взяла отпуск, организовала мне отдельную платную палату, ночевала рядом и, когда приходило время, мчалась домой, чтобы приготовить вкусную еду. Я боялся, что Алёна узнает, как я попал в больницу, но из разговоров медсестёр я понял, что она в курсе, а следователь, браравший показания, подтвердил это.
Повезло тебе, парень! сказал он, качая головой. Другая тебя бы послала куда подальше, а эта везёт же! Следователь потом рассказал, что пожар устроили пьяные соседи Лёли. Девушка проснулась первой, бросилась из квартиры, забыв про случайного кавалера. Она упомянула меня лишь когда приехали пожарные; они успеть ничего не смогли, я уже выпрыгнул из окна.
Медсёстры, которым я обычно делал комплименты, бросали на меня презрительные взгляды. Я проклинал себя, но время вернуть нельзя было. Я быстро понял, что жена не бросит меня. Она разговаривала спокойно, ни разу не упрекала меня за происшествие и искренне заботилась. И правда как забыть, что Алёна была просто святая женщина, добрая и жалостливая!
Мои друзья исчезли. Лёша заглядывал пару раз, но вид израненного, бледного меня не вдохновлял. Моя мать даже ни разу не приехала. Понимаю, что серьёзных проблем тебе не грозит, а заботиться о тебе будет ктото, сказала она по телефону, почти без эмоций. Мы собирались на отдых с Фёдором, а я получил лишь стандартные сообщения о самочувствии и небольшую денежную помощь.
Финансы мучили меня сильнее всего. Отдельная палата, лекарства и внимание врачей стоили немало, а у меня не было накоплений. Не переживай, успокоила меня Алёна, я откладывала на ребёнка, но сейчас неважно, разберусь позже. Я провёл в больнице полтора месяца, перенёс две операции и уже чувствовал себя лучше.
Алёна забрала меня из больницы, и я был благодарен ей за всё. Планировал устроить романтический ужин, снова попросить прощения и сообщить, что готов завести ребёнка. Я был готов на всё ради неё.
Но когда мы поехали, я не сразу понял, куда едем. Алёна привезла меня в мою прежнюю «однушку». Я попросила жильцов съехать, порядок навела клининговая служба, холодильник заполнен продуктами, интернет оплачен, ровным голосом сообщила она. Я подала на развод. Очень надеюсь, ты не будешь препятствовать.
Я стоял в шоке, ожидая, что она шутит, но её лицо осталось серьёзным. Я же просил прощения, вымолвил я. Сотню раз попрошу! На коленях буду стоять, как только смогу! Только не бросай меня! Она ответила холодно: Прости, но я не могу и не хочу с тобой жить. Я тебя больше не люблю.
Зачем ты тогда со мной возилась?! я разгорячился. Как всегда, добренькую из себя изображала? Пыль бросала людям в глаза? Она, взглянув в пол, сказала: Бабушка меня учила, что в беде бросать никого нельзя, даже тех, кто тебя предал. Сейчас ты в моей помощи уже не нуждаешься. Дальше сам. Она повернулась и, не улыбаясь, вышла, закрыв за собой дверь.
Эти слова «дальше сам» долго гремели в голове. Понимал я, что всё равно верну жену, стану на ноги, найду работу и чтонибудь придумаю. Прошёл месяц, и я узнал, что Алёна продала квартиру и уехала в Новосибирск, видимо, подальше от меня.
