Оля сидит на кухне, уткнувшись лбом в сложенные ладони, и слышит, как в соседней комнате сын стреляет в видеоигре. Выстрелы и крики пробиваются сквозь дверь, будто откудато из чужой жизни, где люди успевают развлечься и спорить, кто кого прикрыл.
На столе остывает чай, в раковине лежит тарелка с засохшей кашей. На подоконнике стоит его телефон Оля специально оставила его там, когда пришла с работы в пустую квартиру. Он сказал, что уходит к «клиенту», а телефон забыл или оставил. Оля уже не уверена.
Пароль она знает уже давно. Никогда им не пользовалась, пока месяц назад в мессенджере не всплыло имя, которое раньше не замечала, и маленькое сердечко. Рука дрогнула, она провела пальцем по экрану.
С того момента всё внутри будто ставится на паузу. Оля ходит на работу, готовит ужин, проверяет уроки у сына, но всё выглядит сквозь стекло. Сегодня, когда он снова ушёл «на встречу», а телефон остался, она пишет короткое сообщение подруге: «Зайди ко мне вечером? Нужно поговорить».
Зарина отвечает почти сразу: «Буду после восьми». Без вопросов, без смайликов. Оля чувствует лёгкое облегчение если ктото может обсудить самые стыдные мысли, то это она.
Дружат они уже больше пятнадцати лет. Познакомились на курсах бухучёта в Москве, когда обе искали новую работу. Вместе сдавали экзамены, отмечали первые премии, делились рецептами и сплетнями. Потом обе вышли замуж, завели детей, пережили ремонт, ипотеку, болезни родителей. Звонки по ночам, когда ктото в больнице или ссорится с мужем, стали привычкой. Зарина часто говорит: «Ты мне как сестра». Оля отвечает: «И ты тоже» и верит в это.
В половине девятого Зарина стучит в дверь. Оля заранее вскипятила чайник, нарезала сыр и яблоки, выложила печенье на блюдо. Открыв дверь, видит знакомое лицо в тёплой шапке, щёки от мороза и усталые глаза.
Привет, говорит Зарина и сразу обнимает её. Что случилось?
От простого «что случилось» у Оли защипывает нос. Она провожает подругу, помогает снять куртку, вешает её на крючок. Из комнаты выглядывает сын.
Тётя Заря, привет, кричит он и снова исчезает в игре.
Они садятся за стол. Зарина молча наливает чай, бросает взгляд на телефон на подоконнике и приподнимает бровь.
Он дома? спрашивает она.
Нет, отвечает Оля хриплым голосом. Уехал по делам.
Опять?
Оля кивает. Молчание наполняется всеми теми разговорами о «задерживается на работе», «сезон сейчас», «клиенты капризные». Зарина уже несколько раз осторожно интересовалась, не перегибает ли он с «делами». Оля отмахивалась.
Теперь отмахиваться нечего.
Я глотает Оля. Я нашла их переписку. Сотрудница, моложе нас. Они давно.
Зарина наклоняется вперёд.
Ты уверена, что это не просто флирт? спрашивает она. Может, они
Оля резко сдвигает телефон к себе, разблокирует чат и показывает сообщения. На экране всплывают фразы, которые она уже знает наизусть: «Скучаю по твоему запаху», «Сегодня не получится, жена уже чтото подозревает», «Ты лучше её, она ничего не понимает».
Зарина читает их медленно, её лицо меняется. Лёгкая улыбка исчезает, взгляд становится жёстче.
Чёрт, шепчет она. Какой ублюдок.
Оля вздыхает, ощущая облегчение в слове, которое она сама не решала произнести вслух. Она держит в себе эту мысль уже месяц.
Я месяц как всё это знаю, продолжает она. Делай вид, что всё нормально. Сыну уроки, ужин. Ему «как дела?», «как прошёл день?». Я не знаю, как начать разговор. И что будет дальше.
Зарина сжимает кружку, будто пытаясь согреться.
Ты хочешь развода? спрашивает она.
Оля моргает. Это слово до сих пор висит гдето за туманом. Она представляет, как он собирает вещи, как она остаётся с сыном и ипотекой. Как все будут спрашивать, что случилось, и как объяснять, что «он нашёл другую». Внутри пусто.
Не знаю, говорит она честно. Я даже не представляю, кто я без него. Мы вместе больше пятнадцати лет, у нас ипотека, школа, родители его и мои. Я злюсь, мне больно, но пока не вижу выхода. И ещё останавливается, подбирая слова. Боюсь, что если скажу, он выберет её. А если замолчу, каждый день буду смотреть на него и знать.
Зарина кивает, не перебивая. Оля вспоминает, как Зарина ночевала у неё после ссоры с мужем, как они до утра пили чай и смеялись сквозь слёзы, обсуждая, что мужчины «ничего не понимают». Тогда всё казалось проще.
Ты не обязана решить всё за один день, говорит Зарина. Но и жить в подвешенном состоянии нельзя. Ты себя съешь. Сначала поговори с ним, просто скажи, что знаешь.
А если он скажет, что это ничего не значит? Что это просто Оля отмахивается. Ты же знаешь, как они умеют.
Зарина усмехается без радости.
Знаю, отвечает она. Очень хорошо знаю.
В её голосе звучит странное напряжение. Оля поднимает взгляд, в глазах подруги мелькает будто лишнее слово.
Что? спрашивает Оля. О чём ты?
Зарина отвела взгляд к окну.
Ничего, быстро отвечает. Прости, я просто вспоминаю.
Оля хмурится. За все годы она привыкла, что Зарина делится почти всем: работой, сыном, усталостью от брака. Иногда звучат фразы «я тоже знаю», «я тоже проходила», и тема обрывается.
Ты мне не договариваешь, шёпчет Оля. Уже давно. Было чтото?
Зарина молчит. Слышно, как сын громко спорит в наушниках. На кухне пахнет чаем и поджаренным хлебом. Оля ощущает тяжесть между ними.
Оля, начинает Зарина. Давай не сейчас. У тебя своя беда. Не время про меня.
Как раз время, упорствует Оля. Я сижу перед тобой, как на рентгене. Мне стыдно, страшно, я не понимаю, что делать. А ты говоришь загадками. Ты же моя подруга.
Слово «подруга» звучит острее, чем хотелось. Зарина вздрагивает, смотрит на стол, затем поднимает глаза.
Хорошо, говорит она. Только не перебивай и не решай за меня. Ладно?
Оля кивает, в груди сжалось, как перед прыжком в холодную воду.
У меня был роман, признаёт Зарина. Два года назад, на работе.
Оля чувствует, как стул слегка качнётся. Она сжимает край стола.
Что? выдыхает она.
Это был коллега, с которым мы вели один проект, часто задерживались. Сначала просто болтали, потом както Я была зла на мужа, он меня не слышал, всё был в своём бизнесе. Я чувствовала себя мебелью. Этот человек смотрел на меня, как на равного, говорил, что я умна, без меня бы не справился. Я повелась.
Это длилось полгода, продолжает она. Потом он ушёл к другой. Я была не единственной. Я уволилась, муж ничего не узнал. Я решила, что так будет лучше для всех.
Оля не верит. Эта же Зарина всегда возмущалась изменами в сериалах и говорила, что «так не делают».
Ты мне не сказала, произносит Оля голосом, который кажется чужим. Ни тогда, ни потом.
Я стыдилась, отвечает Зарина. Бо́ялась, что ты перестанешь со мной общаться. Ты всегда была правильной, верной. Я не хотела, чтобы ты смотрела на меня как на она спотыкается. Я сама себя с трудом выносила.
Внутри Оли поднимается волна обиды. Она вспоминает, как два года назад Зарина сменила работу, объясняя это «усталостью», как несколько месяцев была замкнута, а потом вроде ожила. Оля звонила, спрашивала, всё ли в порядке. Зарина отвечала «да, ерунда». Оля верила.
Теперь ясно, что всё это время между ними лежала тайна.
То есть, медленно говорит она, пока я рассказываю, как боюсь, что он изменит, ты уже всё это знала. Но с другой стороны.
Я знала, как это бывает, тихо шепчет Зарина. Но думала, что если скажу, ты перестанешь делиться. Будешь считать, что я такая же, как он. Или хуже.
Слово «хуже» висит в воздухе. Оля ощущает, как злость и боль сплетаются в узел.
А сейчас почему говоришь? спрашивает она. Потому что мне хуже, чем тебе? Чтобы снять вину?
Зарина вздрагивает, будто её ударили.
Нет, быстро отвечает. Когда увидела эти сообщения, меня тошнило. Я поняла, что всё это время, пока ты верила в стабильность, я одна несла своё. И теперь, когда это случилось у тебя, я не могла дальше притворяться. Было бы неправильно.
Оля отворачивается к окну. На фонарном столбе висит реклама курсов английского, рядом спешат люди с пакетами. Внутри её шумит. Примерно так же, как у мужа, утерялась почва под ногами.
Ты всегда говорила, что честность важнее всего, произносит Оля медленно. Что лучше горькая правда, чем сладкая ложь. А сама
Я знала, что ты скажешь, перебивает её Зарина. Я сама себе это повторяю. Поступила против своих слов. Но думала, что если расскажу, разрушу всё сразу брак, дружбу. Выбралось молчание, трусость. Я не оправдываюсь.
Оля смотрит на неё. В её глазах столько вины, что на секунду ей жалко подругу. Но тут всплывает лицо мужа, его переписка, фразы «она ничего не понимает». Внутри сжимается.
А если бы я узнала случайно? спрашивает она. Если бы увидела вас гдето? Ты думала об этом?
Думала, отвечает Зарина. И боялась. Каждый день. Просыпалась и думала, что всё раскроется. Потом всё закончилось, он исчез из моей жизни. Я уговаривала себя, что можно забыть. Что это провал. И что я никого больше не предам.
Ты считаешь, что я предала тебя? шепчет Зарина.
Оля задумывается. Ответ не простой. Первая реакция «да», но глубже звучит другой голос. Они обе живут в браках, где иногда тесно, иногда одиноко. Оба умеют делать вид, что всё в порядке, когда это не так.
Я не знаю, честно говорит она. Сейчас мне больно и от него, и от тебя. Я смотрю на тебя и думаю: ты всё это время знала, как это бывает, и молчала. Но понимаю, ты тоже человек, и тоже ошибаешься.
Зарина кивнула, её лицо будто сняло маску, и под ней появилось уставшее выражение.
Я не пришла за прощением, говорит она. Я пришла, чтобы быть рядом. Но больше не могла притворяться кемто другим.
Эти слова задевают Олю. Быть рядом то, чего ей сейчас хочется сильнее всего. Чтобы ктото выдержал с ней этот ужас. Но теперь даже «рядом» сложно.
Ты понимаешь, тихо произносит она, что теперь, когда ты говоришь «он виноват», я подумаю, что ты его защищаешь? Потому что сама была в его роли.
Понимаю, отвечает Зарина. И всё равно считаю его виноватым, как и себя. Трудности в браке не дают права так поступать.
Оля ощущает вспышку злости.
Почему ты тогда не ушла от мужа? спрашивает она. Если всё так плохо. Почему не сказала ему? Не развелась?
Зарина вздыхает.
Потому что я трусиха, признаётся она. У меня ребёнок, ипотека, больная мать. Я не верила, что смогу одна. Когда всё закончилось, я цеплялась за мысль, что можно всё вернуть, стереть. Выбрала не честность, а сохранение конструкции. И живу с этим.
Оля слушает, внутри сдвигаются её собственные страхи развода, слова о ребёнке и ипотеке. Они с Зариной оказываются по разные стороны одной и той же пропасти, но мотивы пугающе похожи.
И ты хочешь, чтобы я что? спрашивает она. Поняла? Простила? Или чтоб я на тебя накричала, и тебе стало легче?
Зарина качает головой.
Хочу, чтобы ты знала, с кем разговариваешь, говорит она. Не с идеальной подругой, а с человеком, который однажды сильно ошибся. И который всё равно готов быть рядом, если ты позволишь.
Слово «если» висит, как тонкая нить. Оля ощущает, как эта нить тянется к ней. Можно её оборвать, сказать «ты больше не подруга», захлопнуть дверь, остаться на кухне с телефоном мужа и своим горем. Это было бы чёрнобелым. Но жизнь не так проста. На подоконнике лежит телефон, в комнате сын кричит в микрофоне, в коридоре висит куртка подруги. В кошельке планы на лето, поездка на дачу, разговоры о старости и внуках.
Я не знаю, могу ли я сейчас быть с тобой, как раньше, говорит Оля. Всё внутри перевёрнулось, и твоя история тоже.
Зарина кивнула.
Я и не прошу «как раньше», ответила она. Раньше было с ложью. Теперь, если будет, то иначе.
Оля чувствует, как в груди чтото откликается. Это «иначе» пугает, но даёт слабую надежду, что не всё потеряно.
Если я решу остаться с ним, спрашивает она, ты сможешь меня поддержать? Или будешь думать, что я себя не уважаю?
Зарина задумалась.
Я подумаю, что ты выбираешь то, что можешь сейчас решить, говорит она. И это твоя жизнь. Я могу говорить, что это опасно или больно, но не могу жить за тебя. Если останешься, я буду рядом. Если уйдёшь, тоже.
Оля вслушивается в эти слова. В них нет привычной уверенности «правильно только так». Вместо этого звучит осторожность и новая честность.
А ты сама она заикается. Жалеешь, что не рассказала мне тогда?
Каждый день, отвечает Зарина без паузы. Я много раз писала тебе сообщение и стирала. Хотела сказать при встрече, но боялась потерять тебя. И всё равно рискую. От этого не уйти.
Оля вздыхает, вспоминая годы дружбы, разговоры на лавочкеОна встала, взяла чашку с чаем и, глядя в окно, решила, что будет жить каждый день, как умеет слышать собственное сердце.
