Дневник, 12июня
Сижу на кухне, голова в ладонях, а из соседней комнаты доносится постоянный треск из видеоигры, где сын стреляет и орёт. Эти звуки, как будто из чужой жизни, где у людей есть время на развлечения и споры о том, кто кого прикрыл.
Чай уже остывает, в раковине стоит тарелка с застывшей кашей, а на подоконнике лежит телефон его. Я специально поставила его туда, когда пришла с работы в пустую квартиру. Он ушёл к «клиенту», как написал в сообщении, и, видимо, забыл телефон. Или оставил. Точно не помню.
Пароль я помню давно, но никогда им не пользовалась, пока месяц назад в мессенджере не всплыло уведомление с именем, которого я раньше не замечала, и маленьким сердечком. В тот момент рука дрогнула, и я провела пальцем по экрану.
С тех пор всё будто замерло. Я ходила на работу, готовила ужин, проверяла домашние задания сына, но всё происходило сквозь густое стекло. И только сегодня, когда он снова ушёл «на встречу», а телефон остался, я набрала короткое сообщение подруге: «Зайди ко мне вечером? Нужно поговорить».
Наташа ответила почти сразу: «После восьми». Без вопросов, без смайлов. Ощутила лёгкое облегчение если ктонибудь может выслушать мои самые стыдные мысли, то это она.
Мы знакомы уже пятнадцать лет. Встретились на курсах бухгалтерии, когда обе искали новую работу. Сдавали экзамены вместе, отмечали первые премии, обменивались рецептами и сплетнями. Потом обе вышли замуж, завели детей, пережили ремонт, кредиты, болезни родителей. Ночью звонили друг другу, когда ктото попадал в больницу или ссорился с мужем. Наташа часто говорила: «Ты мне как сестра». Я отвечала: «И ты мне тоже» и верила.
В половине девятого Наташа постучала в дверь. Я уже поставила чайник, нарезала сыр и яблоки, раскладывала печенье. Открыв дверь, увидела её в тёплой шапке, с красными от мороза щеками и усталыми глазами.
Привет, сказала она, обняв меня. Что случилось?
Эти два слова заставили меня ощутить щипание в носу. Я встретила её, помогла снять куртку, повесила её на вешалку. С громким криком сын выглянул из комнаты.
Тётя Наташа, привет! крикнул он и снова исчез в экран.
Мы сели за стол. Наташа молча налетела чай, взглянула на телефон и приподняла бровь.
Он дома? спросила она.
Нет, ответила я, голос дрожал. Уехал по делам.
Опять?
Я кивнула. Мы молчали, и в этом молчании звучали все наши прежние разговоры о «задержках на работе», «сезоне», «капризных клиентах». Наташа уже не раз осторожно спрашивала, не перебарщивает ли он с этими «делами». Я отмахивалась.
Теперь отмахнуться было невозможно.
Я запнула я. Я нашла переписку. Сотрудница, младше нас. Они давно.
Наташа наклонилась вперёд.
Ты уверена, что это не просто флирт? спросила она. Может, они
Я резко схватила телефон, разблокировала чат и, несколько движений, увидела знакомые строки: «Скучаю по твоему запаху», «Сегодня не получится, жена чтото подозревает», «Ты лучше её, она ничего не понимает». Наташа прочитала их, её лицо изменилось, губы сжались в едкое «Чёрт, ну и сволочь».
Я вздохнула, словно впервые произнося слово «черт», которое долго держала внутри.
Я уже месяц всё это знаю, продолжила я. Притворяюсь, что всё в порядке. Сыну уроки, ужин. Ему «как дела?», «как прошёл день?». Я даже не знаю, как начать разговор. И что будет дальше.
Наташа обхватила кружку, словно согреваясь.
Ты хочешь развода? спросила она.
Это слово до сих пор казалось мифом за туманом. Я представила, как он собирает вещи, как я останусь с сыном и ипотекой, как вокруг будут задавать вопросы. Внутри становилось пусто.
Не знаю, призналась я. Я даже не представляю, кто я без него. Пятнадцать лет вместе, кредит, школа, родители, мои. Я злюсь, мне больно, но не вижу выхода. И ещё замолчала, подбирая слова. Я боюсь, что если скажу, он выберет её. А если замолчу, каждый день буду смотреть на него и знать.
Наташа кивала, не перебивая. Я вспомнила, как она ночевала у меня после ссоры с мужем, как мы до утра пили чай, смеялись сквозь слёзы, обсуждая, как мужчины «ничего не понимают». Тогда всё казалось проще.
Ты не обязана решать всё сегодня, сказала она. Но жить в подвешенном состоянии тоже нельзя. Может, сначала просто сказать ему, что знаю.
А если он скажет, что это ничего не значит? я махнула рукой. Ты же знаешь, как они умеют.
Наташа усмехнулась без радости.
Знаю, ответила. Очень хорошо знаю.
В её голосе прозвучала странная нотка. Я посмотрела в её глаза, где мелькнуло напряжение, будто я сказала лишнее.
Что? спросила я. О чём ты?
Наташа отвернулась к окну.
Ничего, быстро ответила. Прости, я просто вспоминаю.
Я нахмурилась. За годы у меня сложилось ощущение, что Наташа делится почти всем: работой, сыном, усталостью от брака. Иногда она говорила: «я тоже знаю», «я тоже проходила», а потом тема обрывалась.
Ты мне не говорила, тихо произнесла я. Долго. Было чтото?
Наташа молчала. Слышалось, как сын громко спорит в наушниках. На кухне пахло чаем и поджаренным хлебом. Между нами висела тяжёлая тишина.
Оля, начала она. Давай не сейчас. У тебя своя беда. Не время про меня.
Как раз время, упрямая я. Я перед тобой, как на рентгене: голая, стыдно, страшно, не знаю, что делать. А ты говоришь загадками. Ты же моя подруга.
Слово «подруга» прозвучало острее, чем хотелось бы. Наташа вздрогнула, посмотрела на стол, затем подняла глаза.
Хорошо, сказала она. Но не перебивай и не решай за меня.
Я кивнула, и в груди сжалось, будто готовилась к прыжку в холодную воду.
У меня был роман, произнёс она. Два года назад, на работе.
Я ощутила, как стул слегка покачнулся, сжала край стола.
Что? выдохнула я.
Это был коллега, ответила она. Мы вместе вели проект, часто задерживались. Сначала шутки, потом всё стало иначе. Я была зла на мужа, он меня не слышал, был поглощён своим бизнесом. Этот человек смотрел на меня иначе, хвалил, говорил, что без меня он бы не справился. Я поддалась.
Полгода длилось, продолжила она. Затем он ушёл к другой. Я была не единственной. Я уволилась, муж ничего не узнал. Я решила, что так лучше.
Я смотрела на неё, не веря. Та же Наташа, которая всегда возмущалась изменами в сериалах.
Ты мне не сказала, прошептала я. Ни тогда, ни потом.
Я стыдилась, призналась она. Боялась, что ты меня бросишь. Ты всегда была правильной, верной. Я не хотела, чтобы ты меня судила. Я сама себя с трудом выносила.
Во мне вспыхнула обида. Я вспомнила, как два года назад она сменила работу, объяснив это «усталостью», как несколько месяцев была в упадке, а потом вроде бы ожила. Я звонила, спрашивала, всё ли в порядке. Она отвечала: «да так, ерунда». Я верила.
Теперь я поняла, что всё это время между нами лежала эта тайна.
Значит, пока я рассказывала тебе, как боюсь, что он изменит, ты уже всё знала? медленно спросила я.
Я знала, как это бывает, тихо сказала она. Но боялась, что если откроюсь, ты перестанешь делиться. Будешь думать, что я такая же, как он. Или хуже.
Слово «хуже» повисло в воздухе. Злость и боль сплетались в узел.
А сейчас почему говоришь? спросила я. Потому что тебе хуже, чем мне? Чтобы снять вину?
Наташа вздрогнула, будто её ударили.
Нет, быстро ответила. Когда я увидела сообщения, мне стало тошно. Я поняла, что всё это время я одна хранила эту тайну. И теперь, когда ты столкнулась с этим, я не могла дальше делать вид, что всё нормально. Было бы неправильно.
Я отвернулась к окну. На фонарном столбе висела реклама курсов английского, люди спешили с пакетами. Внутри у меня шумело. Почва под ногами, кажется, ушла не только изза мужа, но и изза того, что Наташа оказалась не тем, кем я её считала.
Ты всегда говорила, что честность превыше всего, медленно произнесла я. Что лучше горькая правда, чем сладкая ложь. А сама
Я знала, что ты скажешь, перебила её Наташа. Я повторяла себе эти слова. Понимала, что поступила против своих принципов. Но тогда думала, что, если расскажу, всё разрушится. Выбрала молчание трусость. Не оправдываюсь.
Я посмотрела в её глаза, полные вины. На секунду мне стало жалко её, но затем вспомнила мужа, его переписку, фразы «она ничего не понимает». Внутри сжалось.
А если бы я случайно увидела? спросила я. Если бы нашла вас гдето? Ты думала об этом?
Думала, ответила она. И боялась. Каждый день просыпалась, думая, что всё раскроется. Потом всё закончилось, он исчез из моей жизни. Я уговаривала себя, что можно просто забыть. Но всё равно
Слово «предам» повисло между нами. Я почувствовала, как оно ложится и на мою ситуацию.
Ты считаешь, что предала меня? спросила она почти шёпотом.
Я задумалась. Ответ был не прост. Сначала крикнуло «да», но глубже звучал другой голос. Мы обе живём в браках, где иногда тесно, иногда одиноко. Мы умеем делать вид, что всё в порядке, когда это не так.
Не знаю, честно призналась я. Сейчас мне больно и от него, и от тебя. Я смотрю на тебя и думаю: ты всё время знала, как это бывает, и молчала. Но ты тоже человек, и тоже ошибаешься.
Наташа кивнула, словно сняв маску, под которой оказалось усталое лицо.
Я не пришла за прощением, сказала она. Я пришла быть рядом. Но уже нельзя притворяться, что всё как прежде.
Эти слова задели меня. Быть рядом то, чего я сейчас больше всего хочу. Чтобы ктото выдержал со мной этот ужас. Но теперь даже «рядом» стало тяжёлым.
Ты понимаешь, сказала я медленно, что теперь, когда ты говоришь «он виноват», я подумаю, что ты его защищаешь? Потому что ты была в его роли.
Понимаю, ответила она. И всё равно считаю, что он виноват. Как и я сама.
Во мне вспыхнула злость.
Почему ты тогда не ушла от мужа? спросила я. Если всё так плохо, почему не сказать ему? Не развестись?
Наташа вздохнула.
Потому что я трусиха, сказала она. У меня ребёнок, ипотека, больная мать. Я не верила, что справлюсь одна. Когда всё закончилось, я зацепилась за надежду, что всё можно восстановить. Выбрала не честность, а сохранение конструкции. И живу с этим.
Я слушала, чувствуя, как внутри сдвигаются страхи о разводе, ребёнок, ипотека. Мы оказались на разных сторонах одной пропасти, но мотивы были пугающе схожи.
И ты хочешь, чтобы я что? спросила я. Поняла? Простила? Или чтобы я накричала, и тебе стало легче?
Наташа покачала головой.
Я хочу, чтобы ты знала, с кем разговариваешь, сказала она. Не с идеальной подругой, а с человеком, который однажды сильно ошибся. И который всё равно готов быть рядом, если ты позволишь.
Слово «если» висело, как тонкая нить. Я почувствовала, как эта нить тянется к мне. Можно её оборвать, сказать: «Ты больше не подруга», закрыть дверь, остаться на кухне с телефоном мужа и своим горем. Это было бы просто и понятно чёрное и белое.
Но жизнь не так проста. На подоконнике телефон, в комнате сын орёт в микрофон, в коридоре висит куртка подруги. В кошельке планы на лето, поездка на дачу, разговоры о старении, помощи внукам.
Не знаю, смогу ли я сейчас быть с тобой, как раньше, призналась я. Всё внутри перевернулось, и твоя история тоже.
Наташа кивнула.
Я и не прошу «как раньше», ответила. Раньше было с ложью. Теперь, если будет, будет иначе.
Во мне зазвенел странный отклик: «подругому» пугало, но и давало надежду, что не всё потеряно.
А если я решу остаться с ним? спросила я. Ты поддержишь меня? Или подумаешь, что я себя не уважаю?
Наташа задумалась.
Я считаю, что ты выбираешь то, что можешь сейчас решить, сказала она. Это твоя жизнь. Я могу советовать, что кажется опасным или болезненным, но не могу жить за тебя. Останешься я рядом. Уйдёшь тоже.
Эти слова звучали без привычной уверенности «правильного пути», но с осторожностью и новой честностью.
А ты сама замялась я. Жалеешь, что не рассказала мне тогда?
Каждый день, ответила она без паузы. Я много раз писала тебе, стирала, хотела сказать при встрече, но боялась потерять тебя. И в итоге всё равно рискнула. От этого не уйти.
Я вздохнула, вспомнила годы дружбы, разговоры на скамейке, совместные праздники, как Наташа помогала мне с сыном, когда я болела, как ночами сидела с моей мамой. Эти поступки реальны, их не отменит одно признание. Но признание тоже нельзя отменить.
Мне нужно время, сказала я. Чтобы переварить и твою историю, и его. Сейчас я не могу сказать «да», «нет» или «больше не хочу тебя видеть». Голова кружится.
Наташа кивнула, взгляд стал теплее, будто ждёт более жёсткого ответа.
Останусь с тобой сегодня? спросила она.Я закрыла глаза, глубоко вдохнула аромат чая и решила, что завтра начну говорить правду, хотя пока просто позволю себе быть, какой есть.
