Алёна, успокойся, но я всётаки прибралась, пока вас не было. Пыль вековая, хлам такой, что ногу сломать можно, голос Галины Петровны в телефонной трубке звучал бодро, будто генерал только что захватил крепость.
Алёна, стоявшая в зоне выдачи багажа в аэропорту, ощутила холодок по спине. С мужем Сергеем они летели в командировку на четыре дня, совмещённую с небольшим отдыхом, а в квартире оставили лишь ключи, чтобы свекровь поливала цветы и кормила кота. Уборка вовсе не обсуждалась. Перед отъездом Алёна трижды, глядя в глаза Галины Петровны, повторила: «Только полить цветы, кота покормить, ничего больше не трогать. У меня в кабинете творческий беспорядок он нужен для работы».
Что значит «прибралась»? переспросила Алёна, стараясь, чтобы голос не дрожал. Сергей, заметивший перемену в лице жены, приподнял брови, вытаскивая чемодан изпод ремня.
Ой, не начинай! отмахнулась свекровь. Приедете увидите. Чистота, порядок, свежесть! Я шторы постирала, ковры выбила, балкон разобрала. Спасибо сказать надо, а не ставить допросы. Ладно, к обеду, борщ сварила.
Гудки в трубке показались Алёне предзнаменованием.
Что случилось? спросил Сергей, тащя чемодан к выходу.
Твоя мать сделала генеральную уборку, включая балкон и, боюсь, мой кабинет.
Сергей нахмурился, но быстро попытался смягчить ситуацию, как делал это каждый раз, когда речь заходила о маме.
Алёша, она же только хотела помочь. Старой закалки человек, не может сидеть без дела. Пару ваз переставила, пыль протерла. Не делай драму. Зато чисто, и готовить не придётся в дороге.
Алёна молчала, внутри её нарастала тревога. Она знала, что «как лучше» у Галины Петровны обычно заканчивается тем, что любимые вещи оказываются на антресолях, а мебель переставляется по её вкусу «по фен-шую» или «чтобы светлее было». На этот раз предчувствие было особенно дурным.
В машине они ехали молча. Сергей пытался шутить, вспоминать забавные моменты поездки, но Алёна отвечала односложно. Смотрела в окно на мелькающие серые многоэтажки и молилась про себя: «Хоть бы она не трогала коробки. Хоть бы не трогала коробки».
Когда они вошли в квартиру, в нос ударил резкий запах хлорки и чегото варёного капусты с лавровым листом. Квартира сияла. Это была не просто чистота, а стерильность операционной. Ни одной лишней вещи на поверхностях. Исчезли уютные пледы, стопки книг, даже магнитики с холодильника были сняты и, вероятно, спрятаны.
Галина Петровна появилась в прихожей в фартуке, разрумянившись и довольная собой.
Приехали! С возвращением! она бросилась обнимать сына, потом чмокнула в щеку окаменевшую невестку. Смотрите, как дышится легко! А то развели склад, а не квартиру.
Алёна, не разуваясь, прошла в гостиную, потом метнулась в спальню. Там тоже царил безжизненный порядок. Но главное было впереди её кабинет, небольшая комната, обустроенная под мастерскую. Алёна была художницейкостюмёром и реставратором винтажной одежды. Это был её хлеб, её страсть, её маленький мир.
Она толкнула дверь в кабинет.
Сердце ухнуло в пятки.
Комната была пуста. Оставались лишь стол, швейная машинка и стул. Исчезли стеллажи с коробками, манекены с незавершёнными работами, стопки старинных журналов мод, пакеты с лоскутами, кружевами, пуговицами.
Где? выдохнула Алёна, обернувшись к свекрови, вошедшей следом, вытирая руки полотенцем.
Что «где»? невинно похлопала глазами Галина Петровна.
Где мои вещи? Где коробки? Где ткани? Где журналы?!
А, этот хлам! радостно махнула рукой свекровь. Так я его выбросила.
Алёна прислонилась к дверному косяку, ноги внезапно стали ватными.
Выбросили? переспросил подошедший Сергей, и голос его дрогнул. Мам, ты серьёзно?
Конечно! Серёжа, ты видел, что тут творилось? Галина Петровна приняла боевую стойку. Горы старой рванины, тряпки советского периода, журналы пожелтевшие! Пыль! Моль! Я два дня всё это выгрести. Дядю Васю, дворника, позвала, он помог вынести мешки на помойку. Пять огромных мешков! Пять мешков мусора в трёхкомнатной квартире!
Это не мусор, прошептала Алёна. Это моя работа, антикварное кружево, шелк тридцатых годов, подшивки «Burda Moden», которые я покупала у коллекционеров. Вы выбросили мою жизнь.
Ой, не утрируй! фыркнула свекровь. «Антикварное» это старая ветошь. Ничего ценного там не было. Люди такие вещи просто выбрасывают, а ты их хранить пытаешься. Я освободила место, воздух! Теперь хоть детскую можно устраивать.
Сергей стоял бледный, переводя взгляд между матерью и женой. Он понял, что случилось нечто непоправимое.
Мам, тихо сказал он. Лена этим зарабатывает. Это дорогие вещи. Зачем ты вмешалась? Тебя же просили
Да какие там деньги! перебила Галина Петровна. Копейки. Лучше бы нашла работу, бухгалтером, как Людочка, дочь тёти Вали. А то сидит, шьёт, а в доме бардак. Я, кстати, для вас старалась! Спину сорвала, пока коробки таскала! А вместо спасибо претензии? Вот она, благодарность!
Свекровь поджала губы и демонстративно схватилась за поясницу, ожидая сочувствия.
Но Алёна не смотрела на неё. Она развернулась и бросилась к выходу.
Алёша! Стой! Ты куда? крикнул Сергей, но дверь уже захлопнулась.
Алёна бросилась по лестнице, не дожидаясь лифта, выбежала во двор и понеслась к мусорным контейнерам. Надежда, будто слабый огонёк, всё ещё теплилась: может, мешки ещё стоят?
Двор был чист. Огромные зелёные баки пусты. Видимо, мусоровоз уже уехал час назад.
Алёна остановилась, тяжело дыша, огляделась. У подъезда курил дворник дядя Вася.
Василий Иванович! Вы вы помогали моей свекрови выносить вещи? Из квартиры 45?
А, Ленка, ты? прищурился он, выпуская дым. Было дело. Вчера выносили. Твоя бабка боевая, конечно. Командовала, как на параде.
Где мешки? просила Алёна, хватая его за рукав грязной куртки. Куда их дели?
В контейнер побросали. Сегодня утром машина была, всё уехало на полигон. Там было барахло: тряпки, бумага. Я даже хотел взять коробочку с красивыми пуговицами для внучки, но твою бабку остановила. Говорит, плохая примета старое в дом тащить. Всё в утиль.
Алёна закрыла лицо руками. Слезы не текли, но внутри была пустыня. Поскольку она собирала пуговицы пять лет, эта потеря была почти как смерть.
Она медленно пошла обратно к подъезду, поднялась на этаж. Дверь в квартире была приоткрыта.
Внутри стояли Сергей и Галина Петровна за столом. Свекровь разливала борщ, недовольно бормоча сыну.
и нечего ей потакать. Истеричка. Папиросы бросай, пока горячее ешь.
Увидев Алёну, она замолчала, делая вид, что занята нарезкой хлеба.
Алёна прошла в спальню, взяла ноутбук и села за стол в пустом кабинете.
Алёна, заглянул в комнату Сергей, виновато. Ты как? Может, поешь? Мама не со зла, просто ошиблась. Мы компенсируем, купим новые ткани
Алёна подняла глаза. Взгляд её был ледяным.
Ты понимаешь? Это нельзя купить в обычном магазине. Это винтаж, история, то, что я ищу годами.
Понимаю, кивнул он. Но вернуть уже нельзя. Не убивать маму сейчас. Давай успокоимся. Она уедет завтра вечером. Потерпи.
Выйди и закрой дверь, сказала Алёна. И уйди.
Сергей вышел, а Алёна открыла ноутбук. Три часа она сидела, заполняя таблицы, сверяя цены, делая скриншоты аукционов.
1. *Комплект журналов «Burda Moden», 19871990гг., в идеальном состоянии. Средняя рыночная стоимость15000.*
2. *Кружево Шантильи, Франция, XIXв., чёрный шелк, 3м. Оценка40000.*
3. *Перламутровые пуговицы, набор 50шт., Англия, начало XXв. Аукционная цена12000.*
4. *Крепдешин, Италия, 70е гг., 4м.18000.*
5. *Эскизы и лекала, восстановлению не подлежат. Оценка трудозатрат50000.*
6. *Натуральный шелк, ручное крашение, 5м25000.*
Итого345000. Это без учёта морального ущерба и упущенных заказов.
Алёна распечатала документ, скрепила степлером и положила в папку.
Телевизор в гостиной шумел, Галина Петровна комментировала сериал. Сергей уткнулся в телефон.
Алёна подошла, выключила телевизор.
Эй! Ты чего? На интересном месте! возмутилась свекровь.
Нужно поговорить, положила Алёна папку перед матерью.
О чём? О моих тряпках? Ой, Алёна, не начинай. Я же уборку делала. В моём доме
В моём доме, резко поправила Алёна. Квартира куплена нами совместно, ипотеку платили с моих гонораров тех же, что я получаю за работу с этими «тряпками».
Ну и что? фыркнула Галина Петровна. Теперь будешь куском хлеба попрекать? Я мать твоего мужа!
Галина Петровна, взгляните на документ, Алёна постучала пальцем по папке.
Свекровь недоверчиво открыла её. На первой странице крупными буквами: «ПРЕТЕНЗИЯ О ВОЗМЕЩЕНИИ УЩЕРБА».
Что? подняла глаза к невестке. Ты собираешься в суд подавать? Сдурела?
Читайте дальше. Там опись уничтоженного имущества с рыночными ценами.
Галина Петровна начала читать, её брови поднимались, лицо покрывалось красными пятнами.
Журналы пятнадцать тысяч? Ты что, в макулатуру их сдаёшь! Кружево сорок тысяч? За старую рвань! Серёжа, смотри, что она пишет! Она хочет с меня деньги!
Сергей пробежал глазами по списку, цифры шокировали его.
Алёна триста сорок пять тысяч? Это серьёзно.
Абсолютно, кивнула Алёна. Это мои активы, инструменты работы. Вы их уничтожили без спроса.
Ты аферистка! взвизгнула Галина Петровна. Пугаешь меня цифрами с потолка! Ты хочешь меня унизить, разъединить меня с сыном!
Это не бред, мам, тихо сказал Сергей, показывая скриншот eBay. Я помню, как ты радовалась этим пуговицам.
И ты тоже? задохнулась свекровь. Ты её защищаешь? Считаешь, что я должна платить?
Вы выбросили вещи, которые мне не принадлежат, продолжила Алёна холодным тоном. Часть материалов была заказана клиентами, мне придётся возмещать их стоимость из собственного кармана, плюс неустойка за срыв сроков.
У меня нет таких денег! крикнула Галина Петровна. Я пенсионерка! Откуда у меня триста тысяч?
У вас есть дача, предложила Алёна. Есть накопления, о которых вы любите рассказывать соседкам. Есть ваша пенсия. Можно оформить рассрочку.
Дача?! свекровь схватилась за сердце. Ты хочешь у меня дачу отобрать? Убийца! Серёжа, вызывай скорую! У меня инфаркт!
Она упала на диван, закатив глаза, тяжело дыша.
Сергей бросился к матери, ищет воду. Алёна стояла, глядя на сцену безмолвно. Чтото умерло в ней по отношению к этой женщине.
Не надо скорую, сказала Алёна. Давление в норме, судя по цвету лица.
Ты чудовище! прошипела свекровь. Я просто убралась! Я чистоту навела!
Вы нарушили мои границы, уничтожили собственность. За это нужно платить.
Серёжа! завопила мать. Выгони её! Или я уйду! Я сейчас же уеду! Ноги мои здесь не будут!
Это лучшее решение, согласилась Алёна. Но счёт остаётся в силе.
Серёжа, плати! Сергей, собирая последние силы, крикнул: «Я заплачу, но наша жизнь без уважения к личным границам уже никогда не будет прежней».
