Серьги! отчеканила Татьяна Петровна. Те, что я тебе подарила на свадьбу. Сними их сейчас же.
Тётя Петровна, я я не понимаю, начала Алёна. Почему вы
Просто сними их, перебила она. Это мои серьги. Я передумала их дарить и хочу вернуть.
Алёна стояла в магазине, в руках два платья одно скромное, кремового оттенка, другое изумрудное, с открытыми плечами и тонким поясом. Зеркала по бокам без эмоций отражали её растерянное лицо, усталый взгляд и лёгкую нотку раздражения, спрятавшуюся в уголках губ.
Скоро должен был отмечаться юбилей Татьяны Петровны ровно пятьдесят лет. Она готовилась к торжеству с размахом: ресторан в центре Москвы, живая музыка, фотограф, ведущий всё, как полагается влиятельной женщине.
Завуч школы, жена уважаемого человека, мать сынастудента. И, конечно, свекровь, которой даже простое «Как дела, Алёна?» звучало, как приказ.
Алёна уже давно научилась расшифровывать её интонацию, взгляд, оценку. Всё от внешнего вида до выбора блюда находилось под пристальным надзором Татьяны Петровны.
И хотя Степан никогда открыто не говорил: «Ты должна выглядеть безупречно», его молчание в присутствии тёщи, когда она бросала колкие замечания, говорило само за себя.
Вам помочь с выбором? мягко спросила продавщица, отрывая Алёну от мыслей.
Спасибо, я пока просто смотрю, ответила она и вновь переключила взгляд на платья.
Изумрудное выглядело роскошно. В нём она бы чувствовала себя королевой но цена почти половина её зарплаты. Кремовое было скромнее и дешевле. Если выбрать кремовое, Татьяна Петровна скажет, что невестка её позорит; если изумрудное будет жаловаться, что Алёна хочет выделиться.
Она вспомнила прошлый семейный праздник Новый год. Тогда рискнула прийти к тёще в красном платье по фигуре. Тётя Петровна оценивала её и, с лёгкой иронией, заметила:
Алёна, понимаешь, что красный цвет не для всех? Тем более фигура должна быть безупречной.
В тот вечер Алёна ощущала себя под прожектором, где каждый её жест оценивался по десятибалльной шкале. Она почти стеснялась есть.
Глубоко вздохнув, Алёна снова взглянула в зеркало. Хотелось хотя бы раз не подстраиваться, не думать, что скажет тёща, просто выбрать то, что нравится.
Возьму изумрудное, неожиданно для себя заявила она продавщице, протягивая платье.
День юбилея прошёл шумным. Ресторан сиял огнями, официанты спешили с подносами, гости смеялись и поздравляли именинницу. Татьяна Петровна, в наряде с золотыми пайетками, принимала подарки и комплименты, как актриса на сцене.
Когда Алёна вошла, разговоры за соседними столами на секунду стихли. На ней было то самое платье простое по фасону, но элегантное, подчёркивающее цвет глаз и загорелую кожу. Она улыбалась, хотя внутри всё сжималось от волнения.
Алёна, дорогая! обернулась тёща, окинув её взглядом сверху вниз. Ну надо же какая ты нарядная. Решила меня затмить? в её голосе прозвучала лёгкая насмешка, принятая гостями за шутку.
Алёна улыбнулась:
Что вы, Татьяна Петровна. Просто захотелось порадовать вас в такой день.
Тётя Петровна прищурилась, не ожидая уверенного ответа. Степан, стоявший рядом, кивнул:
Идёт тебе. Очень красиво.
Эти «очень красиво» стали для Алёны маленькой победой. Весь вечер она держалась достойно: танцевала, улыбалась, беседовала с гостями, стараясь не думать, что должна всем нравиться, в том числе и свекрови. Просто была собой.
Всё шло удивительно спокойно. Алёна уже начала верить, что вечер пройдёт без неприятных сюрпризов, которые так любила подкидывать тёща. Татьяна Петровна принимала поздравления, смеялась, отпускала колкие, но вроде беззлобные замечания. Гости ели и танцевали, официанты суетились между столиками.
Алёна сидела рядом со Степаном, тихо разговаривая с его двоюродной сестрой Аней, когда к ней подошла тёща. На лице Татьяны Петровны застыла натянутая улыбка, но в глазах блеснуло чтото зловещее.
Алёна, прошептала она так, что вокруг стали оборачиваться слушатели. Сними серьги.
Алёна моргнула, думая, что ослышалась.
Простите? Что?
Серьги, отчеканила тёща чуть громче. Те, что я тебе подарила на свадьбу. Сними их сейчас же.
Несколько человек за столом замерли, ктото даже хихикнул, принимая это за шутку. Но Татьяна Петровна не шутила. Её губы сжаты, подбородок дрожит.
Тётя Петровна, я я не понимаю, начала Алёна, чувствуя, как в груди поднимается холодная волна. Почему вы
Просто сними их, перебила она. Это мои серьги. Я передумала их дарить и хочу вернуть.
Степан, до этого молча потягивая вино, резко поставил бокал.
Мам, ты чего? в его голосе прозвучало раздражение. Это уже перебор.
Перебор когда невестка приходит на юбилей в дорогом платье с открытыми плечами и привлекает к себе всё внимание, будто это её праздник! вспыхнула Тётя Петровна. Я смотрю на тебя и ощущаю, что ты намеренно хочешь меня затмить. Какой позор!
Тишина заполнила зал. Музыка гдето вдали продолжала играть, но воздух у их стола стал густым и липким. Алёна побледнела, слова застряли в горле.
Мам, прекрати, вмешался Степан, наклонившись к жене. Дай я сам.
Он осторожно снял золотые серьги с ушей Алёны и положил их в руку тёщи.
Теперь ты довольна? спросил он.
Тётя Петровна, будто не замечая шокированных гостей, расправила плечи и заулыбалась.
Довольна, произнесла она холодно. Так и должно быть. Пусть радость в глазах потухнет.
Алёна почувствовала, как внутри всё опустело. Хочется исчезнуть из ресторана, из семьи, из этой нелепой сцены.
Степан, стоя, провожал мать взглядом, полным непонимания.
Мы уходим, прошептал он.
Они уже шли к выходу, как ведущий радостно крикнул в микрофон:
Сейчас самый трогательный момент вечера! Танец матери и сына!
Гости зааплодировали. Тётя Петровна, будто забыв о недавнем конфликте, мгновенно ожила. Она схватила сына за руку:
Степан, идём. Не смей позорить меня перед людьми.
Он хотел чтото возразить, но её хватка была железной. Тётя Петровна буквально утащила его в центр зала под музыку. Алёна осталась у выхода, чувствуя, как на неё устремлены десятки глаз. Она спокойно прошла к выходу.
Холодный вечерний воздух был отрезвляющим. Даже тёплое пальто не согревало Алёну. Она быстро вызвала такси, чтобы добраться домой.
Такси мягко скользило по вечернему городу, мимо мерцающих витрин и редких прохожих. Алёна, не моргая, смотрела в окно, словно не дышала.
Телефон в сумке завибрировал это был Степан.
Алёна посмотрела, но не взяла трубку. Позже звонок повторился, и она нажала «отклонить», прижала сумку к себе и прошептала:
Дай мне хотя бы прийти в себя
Степан стоял у ресторана, глядя на уходящие фары, и злился на себя. Он понял, что упустил момент надо было уйти вместе с женой, а не плясать под дудку матери. Он прошептал себе:
Дурак.
Пока машина ехала, он несколько раз звонил Алёне.
Кристина, пожалуйста, ответь
Когда она всё же подняла трубку, её голос был тихим и ровным:
Я дома. Всё в порядке. Хочу побыть одна.
Нет, сказал Степан твёрдо. Я еду. И, пожалуйста, не закрывай дверь.
По пути он зашёл в круглосуточный цветочный магазин. Продавщица, увидев его взъерошенный вид, просто протянула пышный букет красных роз.
Похоже, ктото сильно провинился, улыбнулась она.
Степан кивнул.
Точно.
Вернувшись в квартиру, он нашёл Алёну на диване в махровом халате, с телефоном в руках. Она подняла глаза спокойные, чуть грустные.
Я не хотела никого затмевать, сказала она, не дожидаясь ответа. Просто хотела выглядеть красиво. Это же праздник, а я ещё молода, мне всего двадцать шесть. В этом нет ничего плохого.
Он вручил ей букет и сел рядом.
Конечно, нет. Ты выглядела прекрасно. Мама просто переборщила. Я в шоке от того, что случилось. Обычно она контролирует себя, но сегодня перепугалась.
Мне так стыдно за неё, сказал Степан. Не понимаю, что её так взяло.
Алёна кивнула.
Я тоже не знаю, тихо ответила она. Возможно, теперь я поняла, почему она меня так не любит: я молодая и красивая.
Степан осторожно взял её за руку.
Слушай я всё улажу. Обещаю. Больше такого не будет.
Хорошо бы, сказала Алёна. Сегодня я чувствовала себя лишней на этом празднике жизни.
Он заметил, что в её ушах блестят небольшие золотые серьги с камушками те же, что он подарил ей на прошлый день рождения.
Ты их надела? удивился он, улыбаясь.
Алёна лёгонько поправила мочку уха.
Да. Если бы я не поменяла их на те, что подарила тётя Петровна, может, всей этой истории не было бы. Я думала, что ей понравится, что я приду в их даре. А оказалось
Степан обнял её и тихо сказал:
Ты мой лучший подарок.
После юбилея Тётя Петровна долго не могла успокоиться. Сняла вечернее платье, аккуратно повесила его, и, не раздеваясь полностью, прошлась в спальню. На комоде лежали те же серьги маленькие, но дорогие, с бриллиантами, блеск которых теперь раздражал её больше, чем когдалибо.
Вот ведь, пробормотала она, подхватив их пальцами, будто это неприятная вещь. Надела и сверкает, будто актриса на моём юбилее. Совсем обнаглела!
Она открыла шкаф, взобралась на верхнюю полку и швырнула серьги в стопку старых коробок.
Там им место.
Из ванной вышел её муж, Степан Леонидович, в домашнем халате и очках, с усталым выражением.
Люда, ты всё ещё не успокаиваешься? Уже ночь, праздник прошёл, все разошлись довольные, кроме тебя.
Она резко повернулась.
Ты видел, в каком платье пришла невестка? Как с обложки! Локоны, макияж! Специально! Я видела, как на неё смотрели мужчины, даже мои коллеги! А я просто стою как фон!
Степан вздохнул.
Пусть будет. Они молоды! Ты у меня всё равно самая красивая. Честно говоря, Алёна ничего плохого не сделала. Просто пришла в платье ведь это праздник.
Просто пришла? фыркнула Татьяна Петровна. Да она всё продумывает! Эти серьги, улыбка, глаза Она знала, что будет выглядеть лучше меня!
Люда! строго сказал супруг, хватит искать врагов там, где их нет. Девушка хорошая, добрая, любит нашего сына. Ты видела, как он на неё смотрит?
Любит! передразнила она. Посмотрим, как она его любит. Только ждёт, когда оттяпает у него всё деньги. Я, кстати, мать, и хочу, чтобы сын не пропал с такой
С какой такой? Степан посмотрел на неё изпод очков. С красивой и самостоятельной женщиной? Может, ты просто завидуешь?
Тётя Петровна замерла, сжала губы.
Что за глупости?! холодно сказала она и отвернулась. Я больше её не хочу видеть. Ни на праздниках, ни за нашим столом. Больше никогда её не позову.
Прошло несколько недель. Зима уверенно вступала в свои права город укутал снег, витрины засияли гирляндами. Скоро Новый год, и в доме Татьяны Петровны традиционно начиналась подготовка к семейному ужину. Она любила всё планировать заранее, поэтому в начале декабря звонила всем и приглашала на праздник.
Сынок, бодро начала она, как насчёт Нового года? Как всегда, у нас. Я уже всё придумала: утка с яблоками, салаты, шампанское.
Отлично, мам. Мы с Алёной будем рады прийти, ответил Степан.
Степан, голос мамы стал тише, но твёрже, я жду только тебя, без неё. Не портите настроение.
Он замолчал, не веря услышанному.
Мам, ты серьёзно?
Абсолютно. Я не хочу встречать Новый год только с близкими мне людьми.
Мам, но так нельзя. Алёна моя жена
Хватит, Степан! отрезала Татьяна Петровна. Если хочешь прийти приходи, но один.
Он бросил трубку и долго сидел молча, сжимая телефон. Алёна, заметив напряжённое лицо мужа, спросила:
Чтото случилось?
Мама пригласила на Новый год только меня одного. Без тебя, ответил Степан.
Алёна горько усмВ тот вечер они, наконец, решили, что семейное счастье важнее конфликтов, и вместе подняли бокалы за новую, более мирную главу их жизни.
