Не трогай меня! Убирай руки! Ааа! Люди, помогите! закричала девушка, голос её эхом разнёсся по мокрому асфальту в Подмосковье.
Олеся бросилась к ней на помощь, но, поскользнувшись на лужах, подставила ногу и чуть не упала. В тот момент, когда ей удалось привести мысли в порядок, девушка исчезла, будто увидав чтото ужасное. Олеся отряхнула грязнозапачканное пальто, подняла глаза и увидела пожилого мужчину, который лежал в луже, пытаясь подняться, но безуспешно. Его руки были в крови, и именно он испугал крикуну. Был осенний вечер, небо село, после дождя всё было грязномокро, и наступали сумерки.
Старик бормотал неразборчиво, тянув к себе окровавленные руки. Олеся почувствовала лёгкое недомогание.
Дай ему пройти! крикнула женщина, проходившая мимо. Она держала раскрытый зонт, словно щит, и отступила на несколько шагов, потом посмотрела на Олесю.
Ты тоже стоишь тут? Не хватает проблем? Пей вино за всё готов, даже за бутылку! бросила она, ускорившись к светлым домам, где уже горели фонари.
Тут же рядом с лежащим стариком оказался пустырь, а за ним бетонный забор с колючей проволокой, за которым раскидывался заводской территориальный комплекс. Около него колыхались ветки старых тополей, а свет всё тускнел.
Ммм ммм продолжал бормотать старичок.
Вам плохо? Позвонить скорой? робко спросила Олеся, не решаясь подойти ближе. Мужчина лишь качнул головой и снова заурчал, указывая на пакет, валявшийся рядом. Дедушка выглядел хрупким, будто готовым сломаться от любого прикосновения.
Олесу охватило жалостливое чувство. Она вспомнила наставления бабушки, которая учила её никогда не проходить мимо беды, но в последние годы бабушка говорила: «Сейчас времена такие, что за чужую помощь могут в суд подать, если ты не врач. Лучше вызвать скорую, иначе навредишь». Однако Олеся решила действовать иначе.
Она подошла к старику, наклонилась, и тот с новой силой заурчал, протягивая окровавленные руки. В правой руке он держал крупные осколки бутылки.
Слёзы скатились по её щекам от жалости. Олеся вытащила из сумки пакет салфеток, выбросила осколки в мусорку и начала аккуратно протирать травмированные руки. Затем помогла ему подняться нелёгкая задача, но ей удалось.
Слава Богу, руки у меня сильные пробормотала она. Куда идём? Где вы живёте?
Дедушка снова заурчал, держался на ногах неуверенно, и Олеся задумалась, не пьёт ли он. Но всё равно она решила помочь.
Где вы живёте? повторила она.
Старик указал рукой в сторону светящихся окон. Он шёл медленно, шатаясь, почти согнувшись, и в руках тащил тот же грязный пакет, откуда звучал лёгкий звон стеклянных бутылок.
Наверное, хотел их сдать, а упал и поранился, размышляла Олеся, поддерживая его.
Подойдя к дому, Олеся увидела, что старик снова заурчал, махая руками.
Домофон пробормотала она. А код у нас нет
Дедушка показывал пальцами: то три, то один.
Тридцать один? Или тринадцать? растерялась Олеся, но всё же нажала кнопку. С первого звонка раздался женский голос.
Тут дедушка начала Олеся, но не знала, что сказать.
Я сейчас спущусь! крикнула женщина, и минуты ожидания тянулись. Дедушка снова заурчал, и в его пакете зазвенели осколки.
Дверь открылась, и из прихожей выскочили женщина лет тридцати и мужчина примерно того же возраста.
Дедуля! воскликнула женщина, обняв старика. Спасибо вам огромное!
Она обратилась к Олесе:
Возьмите, пожалуйста, эти яблоки. Очень хороший сорт, сладкие, ароматные. Дедушка сажал их ещё в молодости.
Не стоит, сказала Олеса, чувствуя неловкость. Вашему дедушке лучше раны промыть, может быть, в травмпункте нужно будет швы наложить. Я просто помогла чутьчуть.
Не просто, и не чутьчуть, вздохнула женщина. Меня зовут Полина, муж мой Игорь. А дедушка Матвей Петрович, фронтовик. У вас есть минутка? Я расскажу, почему мы так благодарны.
Олеся кивнула, готовясь слушать.
Матвей Петрович недавно отметил сотый юбилей, гордо произнесла Полина. Он был в фронте, попал в плен и намеренно поранил себе язык, чтобы не выдать секреты. После освобождения инфицировался, в госпитале удалили большую часть языка, и теперь он почти глухой.
Олеся замолчала, переваривая рассказ.
Он совсем не пьёт, продолжила Полина. Вы, наверное, подумали, что он пьяный изза его речи. Однажды зимой он упал на дорогу и пролежал несколько часов, потому что никто не решил помочь. Получил сильное переохлаждение, долго лечился.
Зачем вы его оставляете? бросила Олеся.
Мы не оставляем, улыбнулась Полина. Он сам решает уйти. Мы пытались его удержать, но он упрям. Это мой дед, папа мамин. Мы живём с Игорем в его квартире, он пустил нас, когда только поженились. У нас дочка Дарина, она однажды упала на бутылочный осколок и получила шрам. Сейчас в нашем районе живут разные люди, некоторые собираются в компании, пьют, бросают пустые бутылки. С тех пор дед собирает стекло и бутылки, чтобы никого больше не поранило. Делает это каждый день без выходных.
Слушая Полину, Олеся вспомнила своего дедушкувоявшегося, тоже фронтовика, который дошёл до Берлина, а в старости перенёс инсульт, лишив его речи и частично парализовав правую руку. Он всё равно мог сам ухаживать за собой, а левой чинить сарай, копать в огороде, даже крышу чинить.
Олеся помнила, как бабушка ругалась на его нецензурные восклицания, но в итоге смехом отгоняла их.
Возвращаясь домой, Олеся держала пакет с яблоками (взяла их, чтобы не обидеть Полину) и согревалась воспоминаниями о том, как важно заботиться о близких. Ведь для когото «бомжеватый, грязный дед» это любимый дедушка, которого ждут дома, а для других повод задуматься о доброте и внимательности. Всё, что нужно чутьчуть больше человеческого тепла.
