Семья?
Скажи Кириллу, чтобы он сейчас же приехал! в панике произнесла Валентина. Трое малышей простужены, капризны. Я одной не успею их в поликлинику донести. Приезжай на машине, помоги!
Эти слова отразились в сердце Валентины, хотя сестра Агния не могла этого слышать. Внутри всё сжалось от тревоги за внуков.
Сейчас всё устрою, дочь, не волнуйся, говорила мать, стараясь звучать спокойно, чтоб не добавлять ещё больше стресса. Она нажала кнопку отклика, но телефон молчал. Пальцы, словно в судорогах, шуршали в контактах, ищя номер сына. Три больных ребёнка, Агния одна, муж на работе. Ситуация стала критической. Кириллу придётся помочь, в этом была её уверенность. Первый гудок, второй, третий наконец позвонил сын.
Мамуля, привет, торопливо сказал он.
Кирюша, милый, тут беда Валентина подбирала нужные слова. Агния звонила. Трое малышей заболели, срочно нужен врач. Её муж не может уйти с работы. Ты мог бы подвезти племянников? Думаю, не займет много времени.
Тишина упала, как гнетущий свинец. Валентина слышала, как сын дышит, и какойто шум позади.
Мам, сегодня никак вздохнул Кирилл. У Анны день рождения, мы уже два недели назад заказали столик в ресторане. Поездка к Агнии через весь город сейчас невозможна, а в ресторан точно не успеем. Так что без меня
Красивая ладонь сжала телефон крепче, ладонь потела. Неужели сын так отказывается помочь?
Кирилл, ты что, не слышишь? Дети больны! Твои племянники! Валентина пыталась удержать крик. Агния одна с тремя капризными малышами не справится. Им срочно нужен врач!
Мам, я всё понимаю, говорил сын ровно, без эмоций. Но у нас планы. Мы не можем всё отложить. Позвони такси, или вы с отцом помогите. В чём проблема?
Валентина упала на стул, ноги дрожали. Ей трудно было поверить в то, что она слышит.
Отец на работе! разразилась она. Я одной с тремя больными детьми не справлюсь! Ты не понимаешь простых вещей?
Мам, я не могу. Прости, резко ответил Кирилл. Это не моя проблема. Дети ответственность Агнии. Пусть сама разберётся.
Валентина задыхалась от возмущения. Что он такое говорит?
Как же это не твоя проблема? закричала она. Это же твоя семья! Твоя сестра! Ты не можешь один раз помочь своей родной?
Я сказал не могу! Нам пора собираться, прости, отрезал сын.
Короткие гудки резали уши. Валентина уставилась в экран, не в силах осознать происходящее. Руки дрожали. Она набрала номер невестки, может, Анна чтото придумает.
Алло, Валентина Ильинична? почти сразу ответила она.
Аннушка, дорогая, Валентина говорила, стараясь звучать спокойно. Почему ты не попросишь Кирилла помочь? Это же его племянники! Они больны! Агнии тяжело одной! Ты же понимаешь, ты же женщина.
Анна вздохнула, голос её был ровным, почти безразличным.
Валентина Ильинична, с детьми их родители должны разбираться. Есть такси, скорая помощь. Дети уже не младенцы. Агния взрослая женщина, справится.
Слова невестки сожгли Валентину сильнее, чем отказ сына.
Аннушка, ты представляешь, как вёзти трёх больных малышей на такси?! Валентина уже не могла сдерживаться. Они совсем крошки! Агния не справится сама!
Это её дети, безразлично отвечала Анна. Мы свой вечер заранее планировали, не хотим портить его чужими проблемами.
Лёгкая злоба переросла в ярость.
Тогда со своими будущими детьми можете даже не обращаться за помощью! выкрикнула мать и бросила трубку.
Последующие дни прошли, как в тумане. Валентина не звонила Кириллу, и сын тоже молчал. Она пыталась не думать об этом, но обида жгла изнутри, не давала покоя.
Ночью Валентина не могла спать. В голове крутился тот злополучный разговор. Как сын мог так поступить? Где она ошиблась в воспитании? Как же вырастила такую черствую душу?
Муж пытался поговорить с ней несколько раз, но Валентина отмахивалась. Ей нужно было самой всё понять, разобраться, что пошло не так.
На закате четвёртого дня терпение лопнуло. Валентина решила поехать к Кириллу, чтобы поговорить лицом к лицу, увидеть в глаза. Нужно было выяснить, как сын мог предать свою семью.
Дверь открыла Анна. На её лице отразилось удивление, но она молча отступила. Валентина вошла, не сняв пальто.
Где Кирилл? спросила она резко.
В комнате, кивнула Анна, указав на дверь.
Валентина вошла. Кирилл встретил её взглядом. На мгновение в его глазах мелькнула неуловимая эмоция, но лицо быстро стать каменным.
Мамочка? Что случилось? поднял брови сын.
Как ты мог? крикнула она так громко, что Кирилл вздрогнул. Всё, что копилось четыре дня, вырвалось наружу.
Как ты мог отказать больным детям? Своей сестре? Я тебя так не воспитывала! Не растила тебя эгоистом и черствой фигурой!
Кирилл медленно встал. Его лицо оставалось спокійным, почти безразличным. Эта холодность лишь усиливала её гнев.
Мам, ты могла бы вызвать такси сама, сказал он, пожав плечами. Поехать к Агнии, помочь с детьми. Я не обязан бросать всё ради первого звонка!
Он сделал паузу, посмотрел матери прямо в глаза.
Ты забыла, как Агния вообще перестала с нами общаться? И что она теперь людям рассказывает, продолжил он.
С тех пор, как мы купили квартиру, ответила Валентина, « Непонятно, на что она обиделась, она не берёт телефон, в улицу с носом ходит. Полгода это длится, а теперь вдруг нужна помощь?!»
Слова застряли в горле. Она открыла рот, но снова заперла его.
Это это просто запиналась она, подбирая фразы. Агния с тремя детьми живёт в арендованной квартире.
А вы с Анной в своей двухкомнатной, без детей. Конечно, ей тяжело. А что не приветствуется, я не знала А людям что рассказывает?
Кирилл прищурился. Анна стояла в дверях, скрестив руки на груди, её лицо оставалось безразличным.
Много чего болтает. И такой я, и такой, про Анну гадости говорит. А про квартиру это не её дело, холодно сказал сын.
Мы с Анной эту квартиру сами заработали. Никакой помощи нам не оказывали. И свои проблемы пусть Агния решает сама! Не втягает мою семью через тебя.
Валентина шагнула к сыну, кулаки сжались сами по себе.
Что ты несёшь? вновь закричала она. Это же твоя сестра! Родная! Семья!
Нет, мам, возразил Кирилл, повышая голос. Моя семья это Анна. А Агнии надо было думать головой раньше!
Она по собственной воле родила трёх детей! Никто её не принуждал! Я не обязан сразу бросать всё и решать её проблемы!
Валентина скривилась.
Ты эгоист! воскликнула она. Думаешь только о себе! Твоя сестра едва справляется с детьми! А ты даже раз помочь не можешь!
Помочь? усмехнулся сын. Зачем я должен помогать человеку, который полгода со мной не разговаривает? Мы перестали общаться с Агнией! Как ты могла этого не замечать?
Кирилл перевёл дыхание, стал тише:
О чём я говорю? покачал головой. Ты всё видишь лишь через Агнию. Всегда так было. А я для тебя пустое место.
Ты бездушный! Как можешь так говорить? резко развернулась мать, ей не хватало сил смотреть на сына. Я тебя так не воспитывала, Кирилл! Совсем иначе! Я учила вас помогать друг другу!
Валентина бросилась из квартиры, остановилась на лестничной площадке. Дыхание сбилось. Внутри всё горело. Как сын мог так с ней разговаривать?
Холодный воздух улицы обжёг лицо, но дышать стало не легче. Она шла к остановке, в голове крутилось одно где же она ошиблась? Как вырастила такого человека? Эгоиста! Почему Кирилл не понимает простого семья должна поддерживать друг друга? Почему нельзя отказываться от родных?
Но глубоко внутри, в том уголке сознания, куда Валентина боялась заглянуть, пробуждалось тревожное чувство. Слова Кирилла о Агнии, о её отказе общаться после покупки квартиры, о её плохих разговорах, о его собственной семье, о её постоянных переживаниях только за дочь.
Валентина остановилась посеред тротуара. Пешеходы проходили мимо. Что, если Кирилл прав? Что, если она сама виновата в случившемся? Что, если она требовала от сына слишком многого, не замечая его собственных проблем?
Нет. Валентина резко покачала головой. Признаваться в этом было невозможно. Она же мать. Она лучше всех знала, что правильно для детей. Всегда была уверена.
Но сомнение уже осело внутри, как крошкагвоздь, маленький и остродумный. С каждым шагом к дому оно росло, становилось более настойчивым.
Валентина села в маршрутку, выглянула в окно. За стеклом плыли дома, люди, машины. Обычная жизнь шла своим чередом. А внутри её чегото сломалось. Чтото изменилось навсегда.
Она не знала, сможет ли она когданибудь всё исправить. Сможет ли снова говорить с сыном, как прежде? Простит ли она его отказ? Простит ли он её слепоту и невнимательность?
Маршрутка дрожала по ямам. Валентина закрыла глаза. Может, завтра всё станет яснее. Может, найдутся нужные слова. Может, семья опять станет семьёй.
А может, уже слишком поздно.
