Вкус домашнего хлеба
Когда Вера вернулась в село, никто сразу же её не узнал. Тридцать лет прошли. Тридцать лет она, в восемнадцать лет отроду, в автобусе до Москвы и исчезла. Сначала писала письма, потом реже, а потом совсем перестала. Говорили: «Вышла замуж, уехала за границу». Другие шептались: «Попала в беду».
Теперь она стояла у старого забора, там, где когдато рос огромный орех. Забор покосился, дом зарос лопухами, а орех всё так же шумел, лишь ветви стали толще, словно ждал её.
Верочка? осторожно, будто не веря глазам, спросила соседка Нюра, выйдя из калитки. Да ты ли это, Господи?
Я, тётя Нюра улыбнулась Вера, и голос дрогнул. Я вернулась.
Да ну! Нюра перекрестилась. Живая! Мы уж думали
Она не договорила. Подошла, обняла. И обе заплакали. Не громко, не отчаянно как плачут люди, уставшие держать всё в себе.
Дом Веры стоял на краю села. Когдато отец пёк хлеб на всё село. Считался мастером. Говорили, его хлеб пахнет как праздник. Люди приходили за буханкой не только есть, но будто за теплом.
Всё же твой батя чудохлеб пёк, вздыхала Нюра, когда они сидели вечером на лавочке. Помнишь, как он руками месил, а потом нас с ребятнёй подзывал, чтоб понюхали? Говорил: «Вот запомните этот запах. Это дом».
Помню, тихо сказала Вера. И этот запах моё самое сильное воспоминание.
Она молчала. В Москве она и вправду вышла замуж. За инженера. Родила дочь Полину. Потом развелась. Работала в кафе, потом открыла маленькую пекарню. Пекла хлеб по папиному рецепту. Но запах тот же запах не получался.
А батя твой ведь всё сам знал, продолжала Нюра. Не по книжкам, не по рецептам. Сердцем.
Вот, Вера кивнула. Этого и не хватает.
На следующий день Вера пошла на почту там теперь и клуб, и администрация. Хотела узнать, кто владеет домом. Но оказалось, что никто. Дом числился заброшенным. Через неделю она оформила бумаги и решила остаться.
Сначала все удивлялись. Городская, на каблуках, с блеском в глазах. А потом привыкли. Вера купила тестомес, привезла из Москвы муку и дрожжи, вычистила печь, и однажды утром над селом разошёлся тот же запах.
Старики выходили на улицу и останавливались, словно чтото вспоминают. Дети крутились у ворот, заглядывая в окна. А к вечеру, когда Вера выставила первые буханки, очередь стояла, как прежде до калитки.
Господи, Верка, говорили. Ну прям как твой батя! Один в один!
А она только улыбалась, думая: нет, не один в один всётаки чутьчуть подругому.
Однажды вечером к лавке подошёл мужчина лет шестидесяти, седой, в поношенной куртке. Долго стоял, не решаясь зайти.
Вера произнёс он наконец. Она обернулась и сердце ёкнуло.
Лёша?..
Он кивнул. Тот же Лёшка, соседский парень. Когдато они вместе учились в школе, гуляли, мечтали. А потом он остался, женился, похоронил жену, вырастил сына. Стоял теперь, смущённо переминаясь с ноги на ногу, словно подросток.
Хлеб у тебя начал он, как прежде. Только, может, и вкуснее стал.
Спасибо, улыбнулась Вера. Заходи, чай попьём.
Так всё и началось.
Сначала просто разговоры. Потом помощь дрова, ремонт печи. А потом както само собой он стал приходить каждый вечер. Иногда просто молчали. Иногда говорили до темноты про всё: как жили, как потеряли, как нашли в себе силы дальше идти.
И однажды он сказал:
Знаешь, я ведь тебя всё это время помнил.
Меня? После тридцати лет?
А как забыть? он пожал плечами. Когда пахнет хлебом я всегда тебя вспоминаю.
Зимой в село приехала её дочь Полина. Городская, шумная, с телефоном и ноутбуком.
Мам, сказала она, оглядев печь. Ты серьёзно? Хочешь тут остаться? Без интернета, без доставки, без всего?
Поля, тут у меня всё есть. Люди, дом, хлеб.
Но зачем? Полина раздражённо щёлкнула крышкой ноутбука. Это же дыра!
Полина, тихо сказала Вера. А у тебя есть запах детства?
Что? дочь не поняла.
Ну вот, чтобы закрыть глаза и сразу тепло, спокойно, будто тебя ктото обнимает. Есть?
Девушка замолчала. А вечером, когда мама вынула из печи свежий хлеб, Полина вдруг подошла и обняла её.
Мам я, кажется, понимаю.
С тех пор она приезжала каждое лето. Помогала, фотографировала хлеб, выкладывала в интернет «мамин деревенский». Заказы стали приходить даже из города. Но Вера всё равно пекла постарому руками. Как учил отец.
Весной Лёша заболел. Сначала простыл, потом сердце. Вера носила ему еду, дежурила в больнице. А он шутил: Продукты питания
Не волнуйся, я ещё твой хлеб есть буду.
Но однажды ночью его не стало.
Она не плакала. Только села на крыльце и долго смотрела, как над селом медленно поднимается солнце. В руках свежая буханка, ещё горячая. Запах хлеба вдруг стал такой сильный, будто сама жизнь вошла в дом.
Спасибо, тихо сказала она в пустоту. За всё.
Прошло два года. Пекарня «У Веры» стала известной на весь район. Но главное она пекла хлеб, который возвращал людям память. Ктото говорил: «Пахнет детством». Ктото «Пахнет счастьем».
И когда однажды журналист спросил:
Вера Ивановна, в чём секрет вашего хлеба?
Она улыбнулась и ответила:
В верности. Верности дому, людям, и тому, кем ты был когдато. Если в тебе живёт верность хлеб поднимется. И жизнь тоже.
