5 ноября, 2025г.
Сегодня я, Татьяна Смирнова, снова пытаюсь собрать мысли в кучу, словно пазлы после того, как ребёнок выпал из коробки. Пять дней назад у меня было плановое кесарево сечение, и мир будто замер в тусклом свете операционной. Я держала на руках нашу долгожданную маленькую Алёну, первая дочь в нашей семье.
Саша Смирнов и я уже семь лет в браке; за это время у меня трижды прерывались беременности в начале первого триместра. Мы уже почти смирились с тем, что родить ребёнка может не получиться, но судьба, как говорят, любит подкидывать сюрпризы. На третий месяц я увидела во сне свою умершую маму, сидевшую на детской площадке. Она нежно погладила меня и шёпотом произнесла:
Скоро в твоём доме зажжётся свет Алёнки, и она принесёт в твоё сердце надежду.
Пробудившись, я сразу представила, как назову нашу крошку. Саша, будто чувствуя моё волнение, сказал: «Если фамилия и отчество будет твоим, то имя можешь выбрать ты».
После операции я была в слишком слабом состоянии, чтобы идти в ЗАГС, и попросила мужа заняться официальным оформлением. Он взял все нужные бумаги и отправился в отдел регистрации, а я, измотанная, лежала в кровати, пытаясь понять, что же меня ждёт.
Домой Саша вернулся вместе со своей матерью, Ольгой Викторовной Петровой, с которой у меня всегда были натянутые отношения. Я едва пришла в себя после операции, и мысль о встрече со свекровью вызывала отвращение, но я заставила себя улыбнуться и встретить её. Когда Саша показал мне свидетельство о рождении, моё сердце буквально остановилось: в официальном документе ребёнка было указано имя «Ада», а не Алёна.
Я сначала не поверила своим глазам, проверяла запись несколько раз, но черными буквами стояло «Ада». Слезы заполнили глаза, и я, будто в шоке, спросила мужа:
Ада? Как такое случилось? Что ты наделал?
Саша, чуть растерянный, позвал маму за стаканом воды, а Ольга Викторовна, держась за край стола, холодно сказала:
Ничего страшного, просто соблюдаем семейную традицию. У нас принято давать девочкам имена в честь бабушек. Моя бабушка звали Ада, она была честной и благородной. Твоя дочурка будет в её честь.
Я ощутила, как внутри всё кипит.
Ты не имеешь права менять имя, которое я выбрала! Я родила Алёну, а не Аду! крикнула я, голос дрожал. Это наше дело, а не твоё.
Ольга Викторовна лишь отмахнулась:
Традиция, детка, традиция.
Саша попытался успокоить меня, но я уже собиралась в ЗАГС, держась за крошку, чтобы не оставить её в руках родителей, которые, по моему мнению, переступили черту. В отделе опеки я потребовала поправить имя, но там мне сказали, что понадобится согласие обоих родителей.
Вернувшись домой, я нашла Сашу с виноватым видом. Он обнял меня, но я оттолкнула, полагая, что без его согласия ничего не изменится. Я сказала ему, что готова уйти, если он не согласится с тем, что наша девочка Алёна, а не Ада. Я напомнила, что его мать пытается навязать нам свою волю, и это разрушает наш брак.
Саша, видимо, понял, что зашёл в тупик, и, со слезами в глазах, прошептал:
Прости, Танюша, я ошибся. Мама требовала, чтобы я назвал дочь в её честь, иначе лишит меня наследства. Давай всё поправим. Завтра вместе пойдём в суд и подаём заявление.
Мы с Алёной, наконец, вернули ей имя, которое я выбрала. Ольгу Викторовну больше не видела в нашей квартире, а отношения с мужем стали окончательно холодными. Через год мы развелись. Я поняла, что Саша никогда полностью не оторвётся от маминой тени, и мне нужен мужчина, который будет рядом, а не «сыноккорзиночка», живущий по чьимто правилам.
Теперь я пишу в свой дневник, пытаясь понять, где я ошиблась, а где была права. Остаётся лишь надеяться, что Алёна вырастет сильной и счастливой, несмотря на всё, что произошло.
Татьяна.
