Татьяна никогда не обожала своих сыновей, считала их глупыми, тупыми, грубыми и неотёсанными, как и их отец.
Мам, что покушать? вопил подросший Геннадий, старший из братьев. У него уже прорезался бас, на подбородке сидел пушок, руки, как у отца, длинные и тонкие, с большими грубыми пальцами, готовыми сжать любой предмет.
Татьяна была уверена, что Геннадий уже шастает по «бабкам», то есть по пожилым женщинам, оставшимся без мужского внимания. Они смотрят без стеснения, как будто зовут молодых парней, а в ответ он только ухмыляется.
Татьяна однажды сказала одной из таких, Даше, что Геннадий ещё ребёнок, ему только пятнадцать лет, а та, смеясь, ответила так, что у Татьяны в голове всё закружилось.
С тех пор Татьяна перестала любить Геннадия. Он стал ей напоминать отца: грубого, вечно поддатого, от него всё время пахло салом, чесноком и самогоном, а руки его вечно залезали куда ни попадя.
Тетяна перепробовала всех женщин в деревне Кузнецово, даже пыталась выдать их замуж, но безуспешно. Одна старушка, бабка Марфа, говорила:
Что ты, девочка, хочешь замуж выйти? Смотри на Пашку, он статный, все девчонки за ним бегают, а ты ничего.
Танечка, младшая сестра Татьяны, плакала:
Не хочу, я еду в Тверь, на фабрику работать, учёбу продолжать, в люди вырваться.
Тебе в город? воскликнула бабушка. Лучше бы ты под кроватью сидела, пока мужик не вернётся!
Бабка Марфа продолжала «бить» Танечку словами, упрекая её в грехах и обещая, что скоро «пузо выше носа будет», если не изменит путь. Танечка поняла, что что-то не так.
Пришёл Паша, старший из братьев, привёз её к себе домой. Сначала свекровь возмущалась: «Не ту сноху ты выбрал», но потом смирилась, жалела Танечку, особенно когда Паша мучил её ночами.
Мальчишек в деревне появлялось как горох: один за другим, всётаки мальчики. Татьяна их любила, но только пока они оставались детьми; как только росли и превращались в Пашку, становилась плохой матерью.
Война «перемолола» Пашку, выкрутила его, а многих юношей не вернуло с фронта. Три сына ушли на фронт, а домой вернулось лишь пятеро «черненьких» парней с глазамисмородинками.
Татьяна родила ещё троих сыновей, но ни одной дочери. Пришёл Геннадий, а Татьяна уже не успевала спастись от него, как будто он невидимка, схватывал за бок, прижимал к себе.
Танечка всё откладывала момент, когда Паша хотел зайти в спальню, придумывая всякие дела. Когда Паша объявил, что уезжает к вдовесолдатке Людмиле Бородиной, Танечка вздохнула с облегчением.
Тогда Геннадий подрался с отцом, а мать успокоила сына, перебинтовала рану, погладила его по голове, как в детстве.
Пусть идёт, сынок, сказала она. Не надо нам лишних проблем.
Мам, не бойся, мы всётаки справимся, бормотал Геннадий, уже собираясь жениться. Татьяна старалась не думать о том, что будет с его будущей женой, хрупкой и большеглазой, как у Паши.
Все её дети выглядели одинаково уродливыми, будто природа «с ошиблась». Татьяна думала, что, может, в одном из сыновей будет «нормальный», но и в Паше не было надежды.
Она не любила их, потому что знала, что когда они вырастут, станут такими же, как её муж. Снохи её сыновей рожали только мальчиков, ни одной дочери.
Последним ребёнком был Саша, которого Татьяна «обженила». Долго он ходил по женихам, пока не нашёл «Санечку», а потом Лилю, девушку, красивую, как лилия, быструю, гибкую, словно лоза.
Татьяна увидела, как Саша вышел из спальни, а Лиля, не прячась, бросилась к нему, словно телёнок к маме. Она прижалась к его груди, замерла, а он ласково погладил её волосы, поцеловал в лоб, будто мать ребёнка.
Татьяна начала проверять, как её сыновья обращаются с женами: «Щиплют? Хватает? Тянут в постель?» и не нашла ни одного, кто делал это так, как Паша.
Нет! воскликнула она. Господи, нет!
Она поняла, что была слепа всё эти годы, что её другие сыновья вовсе не уродцы.
Сыновья подошли к ней один за другим.
Гена, сынок, всё в порядке? спросила мать старшего.
Всё хорошо, мам, ничего не случилось, сноха новая не задирает? Есть место? ответил Геннадий, который с самого рождения говорил мало и подбирал слова осторожно.
Мама, не стесняйтесь, если что вмешалась Катюша, жена Геннадия.
Всё в порядке, дети, я просто пришла поговорить, скучаю по вам. Ты, Геночка, прости меня, если будет нужно
Мам, ты была не очень хорошей
Ты? Не хорошей? удивилась Катя.
Да, такие мамы и свекрови нам нужны, иначе парни растут уродливыми Давайте чай с ватрушкой.
Татьяна, обойдя всех сыновей, елееле донесла себя домой. Одна из снох, Лилия, попила чай, а остальные отказывались. Татьяна не хотела обижать их.
Глупо, глупо, ругалась она сама, у тебя уже шесть детей, а ни одной дочки
Но, может, и не такая уж плохая мать
В доме уже пахло блинами, которые Лилия испекла. Татьяна уже не могла отказать, потому что обидеть малышей было нельзя.
Лиля, а можешь мне внучку родить? спросила она с надеждой.
Рожу, мам! рассмеялась Лиля, и вдвойне удивила Татьяну, родив двух дочерок Олю и Юлю, любимчиц бабушки.
Тётяня любила внуков, хоть они и напоминали Пашу, а внучки были принцессами её сердца.
Выведу их в люди, не дам им погибнуть, клялась Татьяна.
И сдержала слово: внучки выучились, добились высот в профессиях, всегда вспоминали бабулю добрыми словами, и любили её.
А она всех любила.
Неужели Татьяна не любила своих сынов? Конечно любила, иначе бы они не выросли такими, какие есть. Ведь мать не может не любить тех, кого она вынашивала под сердцем.
Пашу она простила давно, даже полюбила немного.
