Пятничный вечер. Я, Андрей Петрович, сидел за кухонным столом, ноутбук открыт, на экране моргает таблица с продажами за месяц. Плитка со вчерашней гречкой уже остывает, а из соседней комнаты втихо доносится голос новостей. Жена, Лада, листает ленту в телефоне, а наш сын Дима щёлкает мышкой в своей комнате.
Я замечаю, что уже десять минут гляжу не в цифры, а в своё отражение в чёрном мониторе. Лоб вперёд, глаза усталые. Сорок три года. Утром метро, потом отчёты, вечером кухня, ноутбук, кастрюля. Выходные обычно: закупки, стирка, иногда кино онлайн. Всё вроде бы по расписанию, но будто бы яркость жизни понизилась.
Ты всё ещё здесь? крикнула из комнаты Лада, не отрываясь от телевизора.
Да, ем, ответил я, разминая в ложке слепившуюся гречку.
Вспомнил, как на прошлой неделе коллеги обсуждали, чем живут: ктото в спортклуб, ктото в фотошколу, ктото на разговорный английский. Я пошутил, что моё хобби электричка до офиса. Смех, а потом лёгкое неловкое чувство. Вечером, возвращаясь в вагоне, я смотрел в окна и думал, что у каждого, наверное, есть чтото помимо работы и сериалов.
Я закрыл ноутбук, потёр глаза и ощутил раздражение на таблицу, на стол, на то, что пятница ничем не отличается от среды. И на себя, за то, что плыву по течению.
Слушай, сказал я, входя в комнату. Давай завтра куда-нибудь сходим.
Лада приподнялась на подушке.
Куда? насторожилась она. В торговый центр опять?
Нет. Не за вещами. Может, выставка, лекция, чтонибудь интересное.
Она усмехнулась.
Тебя на работе переклинило? Чтото лекция?
Переклинило дома, сказал я, неожиданно твёрдо. Устал жить от понедельника до пятницы. Хочу иногда делать чтото другое. С тобой. Или с Димой. По очереди.
Из комнаты сына донёсся возмущённый голос:
Пап, я слышу. По субботам играю с ребятами.
Не каждую, ответил я. А раз в неделю можно выбраться вместе.
Лада посмотрела внимательно, в её взгляде мелькнула тревога, будто я планирую менять работу.
Ты в порядке? спросила она мягко.
Да. Давай я найду чтото на завтра. Если не понравится, ничего страшного.
Она кивнула.
Только не в театр на три часа, я усну.
Я открыл ноутбук уже не для отчётов, а для поиска. Через полчаса нашёл бесплатную муниципальную лекцию об архитектуре старых районов, которая будет в субботу днем недалеко от дома. Решил пойти вдвоём, а на следующей неделе позову Диму. В голове простая схема: каждую неделю одно событие, не обязательно грандиозное, главное выйти и позвать когото.
На следующий день мы с Ладой вошли в небольшую залу районной библиотеки. Запах пыльных книг и свежей краски смешивался с ароматом дешёвого кофе из автомата у входа. На стульях сидели пенсионеры, молодые мамы, студенты.
Я себя уже старой чувствую, прошептала Лада, оглядываясь.
Я студент, ответил я, улыбаясь. Находим баланс.
Лектор, сухощавый мужчина в клетчатой рубашке, говорил о доме нашего района, о том, как менялись дворы, о проектах застройщиков 80х годов. Я слушал, но больше замечал, как Лада иногда наклоняется ко мне, шепчет чтото, листает листовку с планом квартала.
После лекции пошли домой под пасмурным, но тёплым дождём. Десятиминутный путь мы провели, обсуждая «редкий пример» дома, который лектор назвал. Оказалось, что Лада думала, будто его построили недавно.
И что, теперь каждую неделю? спросила она у подъезда.
Хочу попробовать, сказал я. В следующий раз Дима.
Она пожала плечами.
Если он согласится.
Дима не сразу согласился. Когда я вечером предложил ему поход в лес с группой выходного дня, он не оторвал взгляд от монитора.
Пап, я не в детском саду, чтобы ходить в организованные походы, сказал он.
Это не детский сад, а турклуб. Люди разного возраста, полдня в пути, электричка до станции, потом тропа. Телефон возьмёшь, разъяснил я.
Я лучше дома посижу, буркнул он.
Я уже собирался уйти, но вспомнил, как в молодости отмахивался от всех предложений. Сел на край стула.
Смотри, сказал спокойно. Я решил каждую неделю делать чтото, а не просто сидеть. Хочу, чтобы вы тоже были частью этого. Не сразу всё, а иногда. Мне важно, а не для галочки.
Дима повернулся, в глазах было раздражение, но и любопытство.
И что ты уже делал?
Вчера была лекция про наш район. Узнали, что дом, где жила бабушка, хотели снести, но жильцы написали письма, пошли в управу, и не снесли.
Ок, один раз можно. Только если будет скучно, в следующий раз не потащишь, сказал он.
Мы договорились.
В воскресенье ехали в электричке, в вагоне пахло кофе из термосов и влажными рюкзаками. Ведущий похода, рыжеватый парень в зелёной куртке, проверял наличие всех участников.
Пап, тихо спросил Дима, глядя в окно, а ты когда в последний раз был в лесу?
С тобой, когда тебе было восемь, ответил я. Мы тогда к Пашке на дачу ездили.
А, когда я в крапиву упал, засмеялся он. Мы оба рассмеялись, и в этом смехе вновь зазвучала связь между нами.
Тропа шла вдоль реки, под ногами хрустели опавшие листья. Ведущий останавливался, показывал следы животных, рассказывал о деревьях. Дима сначала шёл с наушниками, потом снял их и стал задавать вопросы. На привале сидели на бревне, ели бутерброды с колбасой.
Норм, сказал он по дороге домой. Можно ещё какнибудь.
Эти «какнибудь» превратились в начало новой привычки. Я завёл в телефоне заметку «Субботние дела». Каждую неделю выбирал чтото одно. Иногда переносили на воскресенье, но правило оставалось.
Через неделю мы с Ладой и Димой посетили выставку старых фотографий города в культурном центре. Сначала Лада ворчала, что у неё стирка, Дима тянулся к телефону, но потом вместе рассматривали чёрнобелые кадры, искали знакомые улицы.
Смотри, это наш дом без балконов, удивилась она.
А это твоя школа, сказал я Диме.
Дима прищурился.
Похоже. Прикольно.
Следующей недой я записал нас на мастеркласс по настольным играм в игровом клубе. В комнате шумело, пахло картоном и пластиком, за столами сидели люди разных возрастов. Ведущий объяснял правила, раздавал карты. Дима быстро вник, спорил со мной о стратегии, смеялся, когда я путался в правилах.
Ты всегда так долго думаешь? поддевал он.
Я взвешиваю решение, отвечал я, чувствуя, как в груди уходит давняя скованность, ведь теперь я не только «ответственный папа», но и партнёр в игре.
Иногда планы рушились. Однажды Ладу вызвали на подработку, и вместо похода в парк мы пошли вечером в кинотеатр на поздний сеанс. В другой раз Дима простыл, и я остался с ним дома, отменив билеты в филармонию. Мы устроили домашний киноклуб, включив старый советский фильм, который я любил в юности, и обсуждали сюжет.
Вы смотрели без меня? удивился Дима. У вас, оказывается, была жизнь.
Была, улыбнулся я. И есть.
Постепенно наши еженедельные вылазки стали новой рутиной. Пятница вечером, когда я приходил с работы, я уже не включал ноутбук автоматически, а ставил чайник, доставал блокнот и садился за стол.
Итак, у нас на выходные два варианта: лекция о современной поэзии или экскурсия по старому заводу. Что выбираем? говорил я.
Лада закатывала глаза, но подходила ближе.
Завод интереснее, чем поэзия, говорила она. Хоть бы посмотреть, как там внутри.
Я за лекцию, возражал Дима. На завод мы и так через дорогу ходим.
Мы спорили, шутили, иногда уступали друг другу. Эти пятничные разговоры сближали нас не меньше, чем сами мероприятия. Мы учились слушать, учитывать желания.
Не все недели были удачными. Однажды мы пришли на бесплатный мастеркласс по керамике в районный дом творчества. В комнате стояли столы с клеёнкой, пахло глиной и чистящим средством. Преподавательница, уставшая женщина в фартуке, показывала, как лепить чашку.
У меня ничего не выходит, шептала Лада, глина упрямо расползалась.
У меня тоже, признался я, глядя на кривой цилиндр.
Дима быстро освоил форму и создал чтото вроде дракона.
У вас талант, молодой человек, сказала она.
А у нас? спросил я, показывая на себя и Ладу.
У вас терпение, ответила. Это тоже важно.
Дорогу домой мы шли, смеясь над нашими глиняными «шедеврами». Лада назвала их уродливой пепельницей, хотя мы не курим. Я назвал их артобъектом. Дима, проходя мимо, уронил свой дракон, тот раскололся.
Жаль, сказал он.
Но помнишь, как лепили? ответил я.
Прошло несколько месяцев. Иногда я уставал от поиска новых идей, но не хотел сдаваться. Понял, что не обязан каждый раз придумывать чтото оригинальное. Достаточно просто выйти в новый парк, соседний район, музей, в котором никогда не бывали. Главное решить, с кем идти, и не отмахиваться от этого как от лишней нагрузки.
Осенью, когда стемнело к шести, мы втроём сидели на кухне. На столе суп, пахло жареным луком. Лада нарезала хлеб, Дима листал афиши.
Смотрите, сказал я, в техникуме в воскресенье фестиваль роботов. Пойти?
Это прогресс, улыбнулась Лада. Я бы с тобой сходила.
А меня не берёте? спросила она.
Берём, ответил я. Но я в роботах ничего не понимаю.
Там всё объяснят, уверенно сказал Дима.
Фестиваль оказался шумным, полным столов с проводами, паяльниками, маленькими машинками. Мальчики и девочки в футболках кружков собирали роботов, взрослые задавали вопросы. Дима сразу втянулся, расспрашивал участников, как они программируют свои творения.
Я сначала чувствовал себя лишним, но потом понял, что слушаю сына, задаю уточняющие вопросы, хотя половину терминов не понимаю. Лада держала в руках стаканчик с чаем, иногда спрашивала, сколько это стоит и где дети учатся.
На обратном автобусе Дима неожиданно сказал:
Пап, можно я запишусь в кружок по робототехнике? Набор в ноябре.
Конечно, ответил я без раздумий. Разберёмся, сколько стоит, как будет расписание.
Лада бросила быстрый взгляд.
Ты уверен? У него и так школа, английский.
Успеем, сказал я. Это не ещё одна нагрузка, а интерес.
В начале зимы у Лады был день рождения. Обычно отмечали скромно: торт, пара гостей, звонки родственников. Я взял отгул в пятницу и решил устроить чтото особенное. Выбрал камерный концерт в маленьком зале при музыкальной школе недалеко от дома, где выступал струнный квартет, игравший классику и лёгкий джаз.
Только не говори, что будет скучно, предупредил я Диму, показывая афишу.
Я и не поеду, отмахнулся он. Это мамин праздник.
Тем более, сказал я. Хочу, чтобы мы были вместе.
Вечером, в день концерта, шли по заснеженной улице. Лада в новом тёплом пальто, Дима в наушниках, но без привычного отстранения. Я нёс в пакете коробку с тортом, чтобы после концерта зажечь свечи.
Зал был небольшим, с деревянными стульями, лёгким запахом полироли. На сцене стояли пюпитры, зрителей было немного: пожилые пары, молодая девушка с букетом, две мамы с детьми.
Когда музыканты заиграли, я ощутил странное спокойствие. Я смотрел не столько на сцену, сколько на профиль Лады, как она слегка наклонила голову, закрыв глаза. Дима сидел рядом, сначала ерзал, потом тоже притих.
Во время антракта вышли в коридор. Лада повернулась ко мне.
Спасибо, сказала она. Я даже не знала, что рядом так красиво.
Я тоже не знал, признался я. Пока не начал искать.
Ты в последнее время какойто другой. В хорошем смысле. Не такой зашитый, улыбнулась она.
Просто мы иногда делаем чтото вместе, а не только из обязанности, подытожил я.
Дима, стоявший рядом, вмешался:
Мне нравится, что мы кудато ходим. Не всегда, конечно, но запнулся, я стал лучше понимать, что вам интересно.
Я посмотрел на сына и понял, что мой личный план превратился в общее дело семьи.
После концерта, дома, когда задували свечи на торте, Лада предложила:
А в следующую субботу не ты придумай, куда пойдём, а я.
Вот это поворот, подмигнул Дима.
Ничего, ответила она. Я тоже могу организовывать.
Я почувствовал тёплое чувство, не гордость, а тихую радость. Наш маленький «марафон» стал общим делом.
Следующая суббота Лада выбрала мастеркласс по выпечке хлеба в кулинарной студии. Мы с ней пришли вдвоём, Дима отказался изза контрольной. В студии пахло дрожжами и корицей, инструктор показывал, как замешивать тесто. Лада с азартом месила, её щеки запылали от румянца.
Я давно хочу научиться, призналась она, вытирая лоб. Всегда не хватало времени.
Я увидел вЯ понял, что счастье измеряется не количеством выполненных задач, а тем, сколько времени я провожу рядом с теми, кого люблю.
