Алёна Сергеевна сидела за своим столом в небольшом кабинете и просматривала журнал обращений. Карандашом на полях выделены фразы: «угрожает судом», «кричит на ребёнка в коридоре», «малыш плачет, отказывается идти домой». Запись оставила классный руководитель восьмого «Б».
За окном по школьному коридору шумели дети, стучали дверцы шкафчиков, ктото смеялся, ктото спорил. В кабинете тишина. На подоконнике стояли две папки с надписью «Служба школьной медиации». Алёна коснулась верхней. В этом году ей удалось закрепить медиацию в локальном нормативе школы, чтобы в острых конфликтах можно было официально пригласить родителей и вести разговор по правилам, а не просто слушать жалобы в коридоре.
Она снова посмотрела на фамилию ученика Артём, 13 лет. Вчера он пришёл к ней после уроков, молчал, сжимал лямку рюкзака. Сказал, что дома «всё плохо» и что отец обещал «разобраться с этой школой понастоящему». Алёна предложила ему воды и спросила, не возражает ли он, если она позвонит родителям и устроит встречу в формате медиации. Артём пожал плечами, но, когда она уточнила, что без его согласия ничего делать не будет, кивнул.
Дальше предстоял звонок отцу. Мать в личном деле была указана, но телефон рядом с её именем был зачеркан и заменён новой ручкой. Алёна решила начать с отца, как с того, кто уже активно вступил в конфликт со школой.
Она набрала номер, предварительно положив на стол распечатку положения о службе примирения. В трубке несколько раз прозвучал гудок, затем появился хриплый, уставший голос:
Алло?
Добрый день, это Алёна Сергеевна, школьный психолог. Звоню по поводу Артёма. Удобно ли вам сейчас говорить?
Что опять? перебил мужчина. Его уже и так замучили вашими вызовами.
Алёна почувствовала, как напряжаются плечи. Она сделала глубокий вдох и продолжила ровным тоном:
Я не про наказание. В школе действует служба примирения. Хочу предложить вам и Артёму встретиться в формате медиации. Это добровольная процедура, цель которой помочь договориться и снять напряжение.
Медиации? в голосе отца прозвучало недоверие. Смотрите, я юрист. Я знаю, как вы тут прикрываете ошибки красивыми словами. Если с моим сыном чтото сделают, подам жалобу.
Вы имеете на то право, спокойно ответила Алёна. Моя задача не искать виноватых, а создать пространство, где каждый может высказать своё, а потом совместно искать решение, устраивающее всех, в первую очередь Артёма. Вы можете в любой момент отказаться, без последствий.
В трубке наступила короткая тишина, слышалось лишь негромкое дыхание.
То есть это не допрос? спросил он наконец.
Нет, это разговор, где я слежу за правилами и безопасностью. Я предлагаю пригласить классного руководителя и, если не возражаете, администратора школы, чтобы всё было прозрачно.
Администратора мужчина вздохнул. Ладно. Если это официально, приду. Но предупреждаю: если начнёте давить на ребёнка, я не останусь в стороне.
Понятно, ответила Алёна. Тогда я вышлю вам на почту материалы о процедуре и предложу варианты времени. Вы сможете выбрать удобный.
Они обменялись адресом электронной почты. Алёна сделала в журнале запись: «Отец предварительно согласен. Важно уточнить границы, подчеркнуть конфиденциальность».
Разговор с матерью прошёл подругому. Женщина, назовём её Галина Петровна, говорила тихо, несколько раз извиняясь, что её отвлекают на работе, и сразу согласилась прийти, только попросив назначить встречу на послеобеденное время. На вопрос о добровольности она ответила коротко: «Если это поможет ему не бояться дома, я согласна на всё». Алёна отметила эту фразу в своём блокноте.
Через два дня они собрались в отдельной переговорной комнате рядом с кабинетом директора. Стол разместили так, чтобы никто не сидел «во главе». На столе лежали распечатанные соглашения о проведении медиации, ручки, бутылка воды и одноразовые стаканчики.
Первым вошёл Артём. Не сняв рюкзак, он остановился у двери.
Можно я тут? показал он на стул сбоку.
Конечно, выбирай, где тебе удобнее, ответила Алёна. Помни, ты можешь в любой момент выйти, если почувствуешь себя плохо.
Он кивнул и сел, положив рюкзак у ног, но не отпуская лямку.
Затем вошла мать небольшая женщина в сером свитере. Поздоровалась, села рядом с сыном, осторожно коснулась его плеча. Артём отодвинулся чуть, но не резко.
Отец появился последним. Высокий, в тёмном костюме, с портфелем. Он осмотрел комнату, задержал взгляд на Алёне, на пустом кресле в углу, подготовленном для администратора, и на стопке бумаг.
Добрый день, произнёс он сухо.
Здравствуйте, ответила Алёна. Спасибо, что нашли время. Сейчас присоединится заместитель директора, и мы начнём.
Через минуту вошла замдиректора Ольга Петровна, поздоровалась и села чуть в стороне, оставив центр стола свободным для участников. Алёна ощутила лёгкое напряжение: присутствие администрации нужно, чтобы родители не воспринимали её как «второго судью».
Прежде чем начнём, сказала она, напоминаю, что участие в медиации добровольное. Вы можете остановить встречу или попросить перерыв в любой момент. Наша цель не искать виноватых, а понять, что происходит, и попытаться договориться о том, как улучшить ситуацию для Артёма.
Она разложила перед каждым листы.
Это соглашение о проведении медиации. Здесь прописаны правила. Я озвучу их кратко. Вопервых, говорим по очереди, не перебиваем и не повышаем голос. Вовторых, всё, что обсуждается, остаётся в этой комнате без вашего согласия, кроме случаев, когда речь идёт о прямой угрозе жизни или здоровью ребёнка. Втретьих, вы сами принимаете решения; я не выношу вердиктов и не даю указаний, что делать.
Отец внимательно читал, проводя пальцем по строкам. Мать взяла ручку, но вместо подписи посмотрела на Алёну.
А потом гдето хранится? спросила она.
Один экземпляр остаётся у вас, второй у меня в папке службы примирения. Доступ к документам ограничен, они не используются как доказательства в спорах, как указано в положении школы.
Отец поднял глаза.
То есть если я потом подам жалобу, вы не сможете сослаться на то, что я тут говорил?
Не смогу, подтвердила Алёна. Это пространство для разговора, а не для сбора материалов.
Он задумался, потом поставил подпись. Мать подписала следом. Алёна расписалась в своей графе, Ольга Петровна в графе «представитель администрации».
Тогда начнём, сказала она. Кто хочет первым рассказать, как видит ситуацию? Без обвинений, через «я»: «Я чувствую», «Мне кажется». Кто готов?
Отец поднял руку.
Если можно, я, сказал он. Потому что я уже устал от того, как на моего сына смотрят как на проблемного.
Алёна кивнула, предоставив слово.
Говорите, пожалуйста.
Мой сын всегда хорошо учился, начал он. А в этом году начались странные истории. Его вызывают к психологу, пишут, что он дерётся, грубит учителям. Когда я пытаюсь выяснить, что случилось, слышу лишь общие фразы. Я не позволю, чтобы на моём ребёнке отрабатывали ваши методики. Если ктото из педагогов нарушил его права, я буду действовать в правовом поле.
Слово «правовое» он произнёс с особым нажимом. Ольга Петровна слегка напряглась, но промолчала. Артём опустил голову ещё ниже.
Спасибо, сказала Алёна после паузы. Я услышала, что вы чувствуете усталость и недоверие, и что для вас важно, чтобы к вашему сыну относились справедливо и по закону.
Он пожал плечами, но возразить не стал.
Кто хотел бы сказать дальше? спросила Алёна.
Мать посмотрела на Артёма, затем на Алёну.
Я, тихо произнесла она. Дома тоже стало тяжело. Артём замыкается, отрывается. Муж считает, что его нужно «прижать», чтобы не распускался. А я запнулась, боюсь, что потеряем с ним контакт. Не хочу, чтобы он нас боялся.
Отец резко обернулся к ней.
Я никогда не хотел, чтобы он меня боялся, сказал он. Хочу, чтобы он меня уважал.
Алёна подняла руку, обозначая границу.
Дайте маме договорить, мягко напомнила она.
Женщина кивнула, сцепив пальцы.
Я я не знаю, что правильно. Я вижу, что он стал хуже учиться, его вызывают к вам. Я переживаю, что изза наших ссор ему ещё тяжелее. Хочу понять, как ему помочь.
Алёна посмотрела на Артёма. Тот сидел, уставившись в стол, плечи дрогнули.
Артём, обратилась она, готов ли ты рассказать, как ты всё видишь? Говори, сколько захочешь, о чём готов.
Он помолчал, сжал лямку рюкзака, потом выдохнул.
Я голос сорвался. Не хочу сюда ходить. В школу хочу, а вот сюда нет. Потому что каждый раз, когда меня вызывают, папе звонят, и он злится. Дома потом оборвал фразу, бросив взгляд на отца. Я не дерусь просто так. Первые начинают. Но когда учитель заходит, видят только меня.
Отец наклонился вперёд.
Почему ты мне не говорил? спросил он. Я же просил рассказывать всё.
Потому что ты орёшь, выпалил Артём. Сразу начинаешь говорить, что всех засудишь. Я боюсь, что ты и на меня разозлишься.
В комнате повисла тяжёлая тишина. Алёна ощутила сжатие в груди, посмотрела на отца. Тот откинулся на спинку стула, провёл рукой по лицу.
Я не хочу, чтобы ты меня боялся, сказал он глухо.
Алёна дала себе секунду, подбирая слова.
Я слышу, что у всех сейчас много напряжения и страха, произнесла она. И для Артёма, и для вас, как родителей. Мы здесь не для того, чтобы оценивать, кто прав, а кто нет. Попробуем вместе понять, что происходит в школе и дома, и договоримся о шагах, которые уменьшат страх и дадут Артёму опору.
Ольга Петровна слегка наклонилась вперёд.
Можно я коротко скажу от лица школы? спросила она, глядя на Алёну.
Конечно, кивнула Алёна.
Я, как представитель администрации, вижу, что у нас накопилось несколько инцидентов с участием Артёма. Я переживаю, что реагируем скорее формально, чем по сути. Я благодарна, что вы пришли, потому что это шанс построить понятный порядок взаимодействия.
Отец слушал, скрестив руки на груди.
Хорошо, сказал он. Предположим, я поверю, что вы тут за мир. Но что конкретно вы предлагаете? Я не хочу, чтобы моего сына делали «последним».
Алёна почувствовала, как накал растёт. Нужно было вернуть разговор к интересам ребёнка.
Прежде чем переходить к предложениям, сказала она, я хочу подробнее понять, что происходит в школе. Артём, можешь рассказать о последнем конфликте?
Он кивнул.
Было на уроке физики. Сзади шутили, бросали бумажки. Я сказал, чтобы отстали. Они начали толкать. Я встал, один дернул меня за рюкзак, я оттолкнул его. Учительница вошла в тот момент, увидела только, как я толкаю.
И что дальше? уточнила Алёна.
Меня отправили к завучу, сказали, что если ещё раз, поставят в внутренний учёт.
Отец резко обернулся к Ольге Петровне.
То есть вы даже не разобрались, кто начал? голос стал жёстче. Вы понимаете, что это нарушение?
Алёна ощутила, как воздух в комнате стал плотнее. Нужно было вернуть разговор к ребёнку.
Я вижу, что вы сильно обеспокоены, сказала она, обращаясь к отцу. Давайте сформулируем, чего вы хотите для Артёма в школе, если отложить вопрос вины.
Он посмотрел с раздражением, но всётаки ответил.
Хочу, чтобы его не травили, сказал он. Чтобы к нему относились как к обычному ребёнку, а не как к зачинщику. И чтобы меня своевременно информировали.
Алёна кивнула.
А вы, обратилась она к матери, чего хотите для него?
Чтобы он не боялся ни дома, ни в школе, ответила Галина Петровна. Чтобы у него были друзья и он мог прийти домой и рассказать, что случилось, а не закрываться в своей комнате.
Артём? мягко спросила Алёна. Что ты хочешь?
Он пожал плечами, потом произнёс:
Чтобы меня не дёргали каждый раз. Чтобы, если чтото случилось, сначала со мной нормально поговорили. И чтобы дома не орали.
Отец вздохнул, отводя взгляд.
Хорошо, сказала Алёна. Видно, у нас есть несколько общих пунктов: безопасность в школе, понятная связь школасемья, спокойный разговор дома. Сейчас нужно решить, как к этому прийти. Предлагаю сначала обсудить, что может сделать школа, а потом что вы, родители, можете изменить дома.
Ольга Петровна первой откликнулась.
Со стороны школы мы можем сделать следующее, сказала она. Вопервых, я поговорю с классным руководителем и учителями, чтобы при конфликтах с участием Артёма не спешить с мерами, а сначала вызывать его на разговор и выяснять обстоятельства. Вовторых, назначим одного ответственного педагога, через которого будет идти основная коммуникация с вами. Это может быть классный руководитель или я, по вашему выбору.
Отец немного расслабил плечи.
Мне важно, чтобы информация была точной, сказал он. Если будет один человек, с которым я общаюсь, будет лучше.
Тогда, может быть, это будете вы, Ольга Петровна? предложила Алёна.
Согласна, кивнула замдиректора.
Хорошо, записала Алёна в блокнот. Зафиксируем, что все значимые ситуации с участием Артёма будут сначала обсужИ в тот вечер, глядя, как Артём, мать и отец впервые спокойно обсуждают планы, Алёна поняла, что истинное примирение начинается с желания слушать друг друга.
