Игорь без устали набирал номер своей мамы, но каждый раз слышал холодный автоматический голос: «Номер более не обслуживается». Два года он не звонил ей. Жена поставила его перед невозможным выбором она или мать. Он выбрал жену.
Номер более не обслуживается
Сердце Игоря сжалось, под строгой белой рубашкой вспыхнул холодный пот. На скамейке в сквере, где он присел, прошла толпа шумящих подростков. Он смотрел на них, словно дикий зверь, не понимая, где он, кто он и зачем всё это жизнь, смех, радость, беззаботность Письмо лежало у него на коленях. На конверте большими красивыми буквами написано было: «Игорю». Точка. Мама всегда ставила точку. Игорь уже раскрыл его. Письмо было невскрытым, значит, сестра его не читала. Татьяна написала две страницы без завитков, как отличники советской школы: каждая буква ровна, без ошибок. Письмо начиналось так: «Дорогой Игорёк, сынок. Если ты читаешь эти строки, значит, меня больше нет»
Игорь закашлялся, пытаясь удержать слёзы, но чтение расплавило их.
В тот же день он вышел на обед, намереваясь съесть шаурму. Уже предвкушал аромат жареного мяса, квашеной капусты, помидора и огурца, политых фирменным соусом «Таджи». Подойдя к вращающимся дверям крупного ТЦ «Галерея», он будто увидел свою мать, стоявшую в коричневой ветровке, с чуть волнистыми чёрными волосами, тяжёлой походкой уставшей женщины. Она казалась ему тем же призраком, который появлялся в снах: собирала вещи, готовилась уезжать, а потом выглядела отстранённо, как будто не могла защитить своего сына.
Три месяца назад в кровать Игоря пришёл маленький зверёк то хорёк, то крыса. Он был выбит, дрожал, но Игорь, несмотря на отвращение, укрыл его на подушке у своей головы. В темноте комнаты зверёк исчез, оставив лишь теплую впадину в подушке, будто призрак.
Позднее, когда жена уже спала, Игорь нашёл в телефоне старые фотографии, где он сидит рядом с матерью, улыбаются, будто всё в порядке. Он не знал, что думать.
Он задержался у выхода из ТЦ, хотел догнать «маму», но услышал разговор курьера и охранника:
На каком этаже бытовая техника?
На третьем, ответил охранник.
Я там работаю, вмешался Игорь, отрывая взгляд от дверей, кому доставка? Может мне?
Курьер прочитал надпись на посылке: «Сёмину Игорю». Игорь протянул руку.
Паспорт, пожалуйста, попросил курьер.
Игорь достал паспорт из нагрудного кармана, подписал получение и вышел на улицу. Шум города, гул машин, голоса прохожих. Он разорвал пакет, в котором лежала записка от сестры:
«Мама умерла 12 июня. Передай ей письмо. Не звоните мне не отвечу. Ты предатель.»
12 июня! Сейчас уже 15 сентября! Три месяца молчания. Висок, желудок скрутилось в узел, Игорь едва не упал в обморок, опершись спиной о пыльную стену ТЦ. «Мама умерла!» эти слова пронзили его, как нож. Человек, который дарил ему любовь и защиту, теперь навсегда ушёл.
Он забыл о шаурме, о капучино, о голоде последних двух часов. Сложно было поверить, но Игорь не решился открыть письмо здесь. Дойдя до сквера, он сел и, дрожа, вскрыл конверт.
значит, меня больше нет. У меня рак, четвёртая стадия. Сегодня я ощутила странный прилив сил и решила написать, пока рука держит ручку. Говорят, такой всплеск предвестник конца.
Игорёк, не вини себя. Я звонила тебе сотни раз, но гордость не позволяла дозвониться. Мы оба заложники своей гордости. Может, ты даже не думаешь обо мне, но ты всё равно мой сын, и я не могу перестать тебя любить.
Прости, что не смогла найти общий язык с женой, что была слишком сложной. Прости за пробелы в твоём воспитании, за то, что растила вас одна. Возможно, я была плохой матерью, но ты отвернулся так легко. Ты наказал меня, сынок. Достаточно.
Хотела бы я услышать твой голос перед смертью
Игорь заплакал, сжав кулаком рот. Он никогда не считал себя недолюбленным: мать всегда находила время, выслушивала, советовала. В пятом классе, когда двое одноклассников захотели его избить, она схватила одного за руку и, прижав нож к уху, прошипела: «Ещё раз тронешь Игоря отрежу тебе ухо». Она записала его в секцию каратэ, учила, что нужно стоять до конца, показывать силу, а не слабость.
Он держал телефон у уха, мысленно произнося:
Мама, возьми трубку. Прости, я слабак. Может, это шутка?
Тишина в трубке была гнетущей, как гроб, а затем
Номер более не обслуживается.
Нет! вопил Игорь, набирая номер снова и снова, но слышал лишь одно: «Не обслуживается». Он позвонил сестре, но та крикнула: «Пошёл в козёл!» и бросила трубку.
Игорь ушёл с работы, пришёл домой, стоял у порога, не сняв ни куртки, ни обуви. Сил не было. Жена Алина, на больничном с ребёнком, спросила:
Что случилось так рано, Игорь?
Он, не в силах произнести, ответил лишь:
Мама умерла.
Что? Алина сжала руку у сердца, притворяясь, будто ей всё равно. Сестра тебе звонила? Когда похороны?
Три месяца назад, сказал он. И тебе не сказали?
Хорошая семья! отрезала сестра Надежда. Ты что, врет?
Заткнись! крикнул Игорь.
Согласившись, они решили поехать к Надежде, которой досталось старое жильё в Новосибирске. По дороге Игорь мчался, как безумный, в ярости на всех: на себя, на жену, на родителей, но особенно на сестру. Они ворвались в квартиру, где сейчас жила Надежда. Игорь, почти в истерике, бросил ей:
Ты должна была сообщить, что мать больна! Как ты могла так меня предать!
Я ничего не должна! плакала Надежда. Ты же сам не разговаривал с мамой! Ты предал её ради Алины!
Я бы хотел начала Алина, но Игорь её перебил.
Не лезь! крикнул Игорь в ответ. Ты должна была сказать!
Разговор перекинулся в крик, обиды всплывали, как волны. Игорь вспоминал, как мать отказывалась брать кредит на свадьбу, как Алине приходилось жить в тесных условиях, как мать постоянно вмешивалась, помогая с внуком, а Алине это не нравилось. Слова летели, крики, обиды, слёзы.
Наконец Игорь, опустив голову, упал на грязную лестницу и заплакал. Алина, обиженная, пыталась удержать его, но он молчал, как будто исчез. На обратном пути в машину он сказал холодно:
В этом случившемся есть часть твоей вины, Алина. Я тоже виноват, но ты самая большая.
Решение принимает только ты, ответила она. Виноваты оба: ты и Надежда. Она должна была сказать нам!
Игорь ушёл, оставив всех в конфликте. Он перестал приходить домой, стал ночевать в разных местах, не отвечал на звонки. Прошёл месяц. Его держали лишь долг и маленький сын. Он вернулся, но был холоден, отстранён. Скорбь о маме не отпускала его. Алина не жалела мать, её лишь мучила её судьба.
Игорь иногда видел маму на улице она проходила мимо, не замечая его, как призрак. Он пытался схватить её взгляд в электричке, но это была другая женщина. Он всё ещё иногда набирал старый номер, надеясь услышать хоть один гудок.
Номер более не обслуживается, всё звучало, как машинальная фраза.
Я её сын! Мама, мамочка, услышь меня! вопил он.
Не звоните больше по этому номеру. Радуйтесь, у вас осталась жена. звучало в ответ.
