Зазвонил колокол в дверь. Я посмотрела на часы только пятнадцать ноль-ноль, муж обычно возвращался гораздо позже, а я не ожидала ни гостей, ни курьера. Подумала, что, может, соседка хочет попросить сахар, а может, принесли посылку, которую заказала дочь.
Открыла без спешки. На пороге стояла молодая женщина, держала за руку маленького мальчика с большими, задумчивыми глазами. Она взглянула на меня так, будто собирала всю свою храбрость, чтобы произнести одно слово. «Я пришла к вашему Сергею Петровичу. Он дома?» спросила она тихо.
У меня от лица ушла кровь. «Муж? прошептала я, хотя знала, что речь идёт именно о нём. Женщина кивнула. Затем добавила: «Это важно. Пожалуйста, передайте ему, что я пришла с ребёнком». Мальчик обвил своей маленькой рукой её ногу, будто боясь моей реакции.
Я пригласила их в дом, хотя ноги казались из ваты. Женщина села жёстко на край дивана, а мальчишка спрыгнул на ковер и стал гонять машинку, найденную на полке.
В комнате пахло обедом суп ещё стоял на плите, а рядом витала тайна, которой я не хотела распутывать. «Кто вы? спросила я осторожно. Она опустила взгляд. Это будет нелёгкий разговор, ответила.
В голове замелькали образы последних месяцев: его поздние возвращения, командировки «на обучение», новая стрижка и духи, которыми он никогда не пользовался. Когда я задавала вопросы, он лишь махал рукой: «Не преувеличивай, дорогая». А теперь я сидела напротив женщины, знавшей его фамилию и пришедшей с ребёнком.
«Это начала я, но голос задрожал. Это его сын?»
Она посмотрела мне в глаза. В её взгляде читались усталость, страх и чутьчуть облегчения, будто тяжесть лжи наконец спала. Да, коротко ответила она. Я больше не могу молчать. Он знает, что Стас существует, но никогда не говорил правду.
Мне показалось, будто земля уходит изпод ног. Я взглянула на мальчика, который стройно собирал башню из кубиков, и вдруг увидела в нём знакомые черты форму бровей, ту же улыбку, которую я видела сотни раз у Ивана. Меня накрыло тошнотой.
Почему сейчас? спросила я спустя мгновение. Женщина сжала руки. Потому что Стас растёт и начинает задавать вопросы. Я не хочу, чтобы он всю жизнь думал, что у него нет отца. А он он всё обещает, что позвонит, что чтото сделает. Но месяцы проходят. Я поняла, что должна прийти.
Я не знала, что делать. Звонить мужу? Кричать? Выгнать их из дома? Вместо этого заварила чай и наблюдала, как женщина дрожит, держась за чашку. Ей было на двадцатьтридцать лет меньше меня. На её лице было то, что я когдато знала: смесь любви и разочарования.
Когда Иван вернулся, он застал нас в гостиной. Он вошёл, огляделся и замер. Я никогда не забуду его взгляд: шок, гнев и сдача одновременно. Что ты сделала? бросил он в сторону женщины, но я встала и прервала его: Нет. Что ТЫ сделал?
Разговор был как открытие старых ран. Он пытался оправдаться, что всёэто ошибка, что «всё так запуталось», что «так вышло». Женщина плакала. Мальчик смотрел на нас большими глазами, не совсем понимая, почему вдруг все говорят громче.
Тогда я осознала: этот ребёнок невиновен. Он не выбирал этот мир, не просил быть тайной. Как бы ни сложилась наша семейная жизнь, он уже будет частью этой истории.
Вечером, когда остались одни, Иван пытался убедить меня, что всё прошлое, что «ничего не значит», что «главное я и наша семья». Но его чужие взгляды, теперь эта женщина на пороге с ребёнком всё говорило мне совсем иначе.
Я не ответила сразу. Сидела на кухне, смотрела на остывший чай и думала: сколько лет моей жизни было ложью? Возможно ли, что человек, с которым я делила будни, вел параллельно другую жизнь, другую семью?
И сейчас я не знаю, что будет дальше. Не знаю, смогу ли простить. Не знаю даже, хочу ли я продолжать спрашивать. Но одно я знаю точно: после того звона колокола и слов женщины на пороге ничего уже никогда не будет прежним.
Может, это начало конца. А может, начало правды, которой я никогда не хотела знать. И до сих пор не ясно принять в свою жизнь чужого ребёнка или выгнать мужа за дверь.
