Во время отпуска в санатории у Чёрного моря я записалась на вечернюю потанцовку. Планов романтики не было просто хотела оторваться от будней, услышать живую музыку и немного пошевелиться.
Зал был переполнен, шум перемешивался с нотами саксофона, а я, в лёгком летнем платье, ощущала себя подростком на первой школьной дискотеке. Вдруг на моё плечо лёг ладонь.
Можно? спросил мужской голос, и я повернулась, улыбаясь, готовая станцевать с незнакомцем. Но тот вовсе не был чужой. Я увидела лицо, которого не видела сорок лет, и время как будто остановилось.
Это был Пётр Соколов. Мой первый школьный парень, тот, кто писал стихи на полях тетрадей и провожал меня до самой калитки дома.
Ноги будто из ваты. Пётр? прошептала я. Он улыбнулся тем же лукавым кивком, который я помнила с тех дней, когда сидели вместе на школьном заборе.
Привет, Варя, сказал он, будто встречались вчера. Потанцуешь?
Мы вышли на паркет, и оркестр запел старый свинг. Танцевали, будто никогда не переставали. Он помнил, что я люблю, когда партнёр ведёт уверенно, но легко, без рывков. Я вновь почувствовала себя восемнадцатилетней девушкой, верящей, что жизнь только начинается.
Во время паузы мы заняли столик в углу. Воздух был густой от ароматов духов и тепла тел.
Думал, никогда тебя не увижу, сказал Пётр. После выпускного жизнь разбежалась: вуз, работа, поездки И вот уже сорок лет прошло.
Я рассказала ему о браке, завершившемся несколько лет назад, о детях, которые уже живут своей жизнью. Он поделился, как три года назад потерял жену и как тяжело было одинокому мужику находить смысл. Слушала, и казалось, что несмотря на годы, мы говорим одним языком полупредложениями, общими шутками, понимающими взглядами.
Когда оркестр вновь завел музыку, Пётр протянул руку.
Ещё один танец? спросил он. И так прошёл весь вечер танец за танцем, разговор за разговором. Оба понимали: это не обычная встреча в санатории. Это было нечто гораздо большее.
К концу потанцовки мы вышли на террасу. Над морем лёгкая дымка, фонари разливались теплом золотого света.
Знаешь, когдато обещал, что будем танцевать вместе в шестьдесят, сказал он неожиданно. Я замерла. Я совсем забыла о том шутливом споре десятков лет назад, который казался тогда далеким, почти нереальным.
И вот я держу слово, улыбнулся он.
Горло сжало комок. Всю жизнь я считала первые любви красивыми именно потому, что они заканчиваются. Если бы они длились вечно, их магия бы исчезла. А сейчас передо мной стоял Пётр седой, с морщинами вокруг глаз, и я видела в нём того же мальчишку.
Я вернулась в свою комнату, сердце билось, как в восемнадцать лет. Понимала, что это не случайность. Судьба иногда дарит второй шанс не для того, чтобы воссоздавать прошлое, а чтобы прожить его понастоящему.
И, наверное, поэтому, когда на следующий день Пётр предложил прогуляться по пляжу, я не задумывалась ни секунды. Солнце только поднималось над горизонтом, окрашивая воду в золотисторозовые тона. Пляж был почти пуст, лишь чайки кружились над волной, а вдали пара пожилых людей собирала ракушки.
Мы шли босиком, позволяя холодным волнам омывать ноги. Пётр рассказывал о своей жизни как после школы судьба бросала его в разные стороны, о путешествиях, которые обещали счастье, но никогда не дарили того, что дарил один старый улыбчивый взгляд. Я слушала, чувствуя, как каждое его слово снимает слой молчания, накопившийся годами.
В какойто момент он остановился, поднял из песка маленький янтарный камень и протянул мне.
В детстве думал, что янтарь это кусочки солнца, упавшие в море, сказал он, улыбаясь. Пусть будет твоим талисманом.
Я сжала янтарь в ладони, и он оказался тёплым, хотя море должно было его охладить. Я посмотрела на Петра и увидела в нём не только того мужчины, которым он стал, но и школьного мальчишку, способного сделать мир проще и светлее.
Прогулка тянулась часами, хотя казалось, что минуло лишь несколько минут. Возвратясь, ветер играл моими волосами, а он отгонял их от лица тем же жестом, который я запомнила десятилетия назад. Я поняла, что не хочу воспринимать эту встречу как сентиментальную авантюру. Я хочу шанс настоящий, осознанный, без страха перед будущим.
Вечером, сидя на террасе санатория, мы вдвоём смотрели на закат. Не было громких обещаний, лишь тишина, в которой я чувствовала себя в безопасности. Пётр положил руку на мою и прошептал:
Может, жизнь действительно умеет улыбнуться во второй раз.
И я, впервые за долгое время, поверила, что это правда.
