Сергей Петров ушёл к более юной сотруднице из отдела продаж. Через месяц он вернулся, потому что жизнь с ней оказалась не сказкой, а бесконечной вечеринкой без ужина.
Это не был драматичный развод с грохотом дверей. Всё прозвучало спокойно, почти чужим голосом. Он стоял на кухне, упершись в столешницу, и сказал: «Влюбился. Должен попробовать».
Я поставила ложку на стол, чтобы та не упала, села, и ноги будто расплылись. В голове пробежала одна мысль: не кричи, не проси, не задавай вопросов, ответы на которые всё равно будут больными.
Он вышел с распортной сумкой, будто собирался на уикэнд. На следующий день совместная подруга сообщила, что Сергей переехал к Ане из маркетинга.
Аня двадцатипятилетняя девушка в ярких платьях, громко смеётся и обожает танцевать на корпоративных посиделках. Я знала её только по виду. Никогда бы не подумала, что она станет частью моей жизни.
Первые недели прошли как подвешенное состояние. Все спрашивали, как я живу, а я отвечала машинально: «Всё в порядке». Только вечером, в пустой квартире, до меня дошло, что дело не только в измене.
Дело в том, что после двадцатипятнадцати лет совместной жизни ктото выбрал другую реальность. Ктото посчитал, что мой мир с обедом, планированием отпуска, тихими вечерами менее ценен, чем чужие взгляды в кухонной столовой.
Прошёл месяц. В одну субботу, возвращаясь из магазина, я увидела на прихожей его ботинки. Сергей стоял в коридоре, как нежданный гость, в руке держал куртку, будто готов был в любой момент уйти. Был уставшим, небритым, недели отразились на его лице.
Можно поговорить? спросил он тихо.
Я не пригласила его сразу. Поглядывала, пытаясь собрать в голове образ человека, бросающего всю совместную жизнь, и того, кто теперь стоит, будто вернулся из дальних поездок, а не из квартиры в три остановки на трамвае.
Мы сели за стол.
Я думал, всё будет иначе, сказал он. Лёгко, спонтанно, как в кино. Но жизнь с Аней это бесконечная вечеринка, где никто не убирает. Работа, выходы, знакомые, ноль тишины. А я впервые понял, как сильно люблю эту тишину, нашу кухню, тебя.
Я не заплакала. Слушала внимательно, но сердце не бросалось к нему. Я уже была гдето в другом месте не влюблена, не свободна, но спокойнее, чем тогда, когда он собирал сумку.
И что теперь? спросила я ровно. Ты вернёшься и всё будет, как прежде?
Не знаю, ответил он. Хочу попробовать. Понимаю, что подводил. Я последний, кто может просить о прощении. Но если ещё есть шанс
Я посмотрела на него и подумала, сколько может произойти за месяц. Он узнал, что сказка имеет счета и немытые тарелки. Я поняла, что тишина без него не убивает.
Я не крикнула ему в лицо все те ночи, когда засыпала одна. Я не выгнала его за дверь. Заварила чай, села обратно и сказала:
Не будет «как было». Если хочешь вернуться, то не как тот, кто убегает, когда становится скучно. А как тот, кто действительно выбирает. Не меня вместо неё. Нас вместо побега.
Он смутился. А я ощутила, что теперь всё на моей стороне. Не он решает, а я, открывать дверь полностью или оставить её приоткрытой.
Вечером я сидела у окна, глядя на темнеющее небо. В гостиной я оставила горящую лампу не как раньше, чтобы ждать его, а чтобы напомнить себе, что могу выбирать.
Он остался на диване. Я никому ничего не обещала. Не подписывала невидимый контракт. Но позволила ему остаться не из сентиментальности, а из любопытства, сможет ли человек, когдато сбежавший в иллюзию, вернуться и встретиться лицом к лицу с реальностью.
Вторая шанс после измены акт любви или проверка зрелости? Можно ли восстановить то, что раскололось не изза одной ссоры, а изза увлечения чужим миром? Ответа я не знаю. Знаю лишь, что той ночью заснула спокойно не потому, что он вернулся, а потому, что я держала руль.
