В тот же день, когда я рожаю нашего ребёнка, он оказывается в отеле с ней. Она показывает мне счёт в рублях и фотографию с датой, временем и названием места. Я держу в руках его дочь, а он пишет: «Скоро приеду», «Стою в пробке», «Уже почти с нами». Я считаю, что это шутка, что ктото меня обманывает, но снимок не лжёт на нём мой муж, Игорь, который час назад послал мне сообщение с сердечком и словом «люблю».
Я не помню, как долго держу телефон. В роддоме пахнет молоком и антисептиками, в углу мирно спит наша крошка, беззащитная и тихая. Я ощущаю, будто весь мир рушится, но без криков, только внутри меня. Сначала я отрицаю это. Как же мог так случиться в такой день? Но правда оказывается проще и больнее. В тот же вечер мне пишет женщина: «Не хотела тебе об этом говорить, но ты должна знать правду. Он был со мной ещё до этого».
Не знаю, что ранит сильнее измена или осознание, что в момент рождения новой жизни в нас умирает чтото другое. Я решаю узнать всё, даже если меня это уничтожит.
Я стою в дверях, держу фотографию, слышу тихий плач ребёнка, и лишь гляжу на знакомый силуэт мужчины, который ещё несколько часов назад держал меня за руку в родильном отделении. Сейчас на экране телефона он улыбается девушке в красном платье, рядом указаны дата, время и отель «Москва Центр». Именно тогда, когда наш ребёнок появляется на свет.
Сердце колотится, ноги будто из ваты, голова не подчиняется. Я задаю себе один вопрос: почему именно сейчас? Почему он не мог быть со мной? Кто была та женщина?
В последующие дни он ведёт себя как обычно: дарит цветы, играет с малышом, говорит, что я самая смелая в мире. Я лишь смотрю на него и хочется крикнуть, но молчу. Сначала мне нужно больше деталей. Я начинаю копаться в компьютере, в телефоне, в бумагах. Делаю это ночью, когда он спит, обнимает ребёнка и даже не подозревает, что я, его жена, уже не доверяю ему ни секунды.
Я быстро натыкаюсь на больше, чем хотела бы видеть: переписка, совместные фото, билеты на концерты, бронирования столиков всё за несколько месяцев до родов. Она не была случайной. Она была частью его жизни, возможно, даже более значимой, чем я.
Главная боль не в предательстве, а в том, что всё случилось в тот самый день, когда должен был настать самый счастливый момент. Я не выдерживаю. Однажды вечером, когда ребёнок уже спит, я ставлю перед ним ноутбук с открытой галереей. Он молча смотрит, потом опускает голову.
Это не так, как ты думаешь, шепчет он.
Что же тогда? спрашиваю.
Ошибка, отвечает.
Ошибка, длилась более года? задаю.
Он молчит. В его глазах я вижу страх, а не раскаяние. Страх, что всё кончено. И он уезжает в ту же ночь. Я не прошу его остаться, не плачу, мне надоело плакать.
Первые недели я существую как тень, действую лишь ради дочери, чтобы ей ничего не не хватало. Внутри я разбитый корабль, вопросы не дают покоя: почему? Почему он не смог подождать? Почему не выбрал нас?
Постепенно возникает мысль: может, он никогда нас не выбирал. Может, был с нами только из удобства, из привычки. Я не хочу быть чьимто «удобным» выбором. Я начинаю восстанавливать себя: терапия, встречи с подругами, бессонные ночи, сменяющиеся теми, где я сплю. Один лишь искренний улыбка дочери, когда она впервые улыбается без причины, даёт мне силы.
Три месяца спустя он пишет смс: «Скучаю. Хочу всё объяснить». Я не отвечаю. Через неделю он стучится в дверь без предупреждения, с букетом цветов и чемоданом.
Я не пришёл просить прощения, а чтобы извиниться, говорит он.
Он рассказывает, что потерялся, боялся ответственности, что та женщина была лишь «побегом», что увидев меня с ребёнком, в нём чтото сломалось. Он понимает, что не сможет всё исправить, но хочет быть хотя бы отцом, присутствовать, помогать. Я смотрю на него, не понимая, что чувствую: гнев, сожаление или просто усталость. Я пускаю его внутрь, но не потому, что простила, а потому, что знаю, что наша дочь когданибудь спросит, где он был, и ей должно быть право задать этот вопрос.
Сейчас прошло два года. Мы уже не пара, но мы родители. Он иногда несвеж, иногда опаздывает, но всё чаще появляется. Я уже не та женщина, что была раньше я сильнее, умнее, спокойнее.
Иногда я думаю, могла бы я поступить иначе, бороться, спасать. Но когда смотрю на дочь, её смех и энергия, понимаю, что единственный человек, для которого я должна была быть сильной, это она. Мужчина, который меня предал, стал лишь главой в книге, а она всей её историей.
