Перестала готовить разносолы для свекра и свекрови, когда случайно подслушала их разговор обо мне.
Алёна, ты уверена, что утка готова? Папа не простит жёсткого мяса, ты же знаешь, у него отцовские зубы, Сергей заглянул в духовку, будто бы хотел обжечь брови, и неуверенно проткнул вилкой золотистую тушку.
Алёна, держась за огромный поднос, где возвышалась гора пирожков с капустой и яйцом, тяжело выдохнула, отряхивая прядь волос с лба.
Серёжа, я мариновала эту утку два дня в апельсиновом соке с мёдом. Она должна таять во рту, как масло. Лучше достань из холодильника желе, оно уже должно схватиться. И проверь, хватит ли хлеба без бородинского наш папа не садится.
Кухня была погружена в предновогодний, а может, свадебный, беспорядок, хотя календарь показывал обычную пятницу середины июля. Снаружи дачного дома гудели цикады, густой вечерний воздух пахнул хвоей и речкой, но Алёне было не до красоты. Последние пять лет её выходные проходили по одному сценарию: марафон у плиты, генеральная уборка и приём дорогих гостей свекра и свекрови.
Василий Петрович и Галина Михайловна были людьми старой закалки, требовательными к быту и, особенно, к еде. « Магазинного мы не едим, там одна химия», часто повторяла свекровь, сжимая губы в тонкую линию. Поэтому Алёна, главный бухгалтер крупной фирмы, по пятницам превращалась в шефповара элитного ресторана.
Всё готово, сказал Сергей, разводя руки, глядя на стол, расставленный на веранде. Крахмальная скатерть, салфетки в кольцах, запотевший графинчик для отца, домашний морс для матери. Ты у меня волшебница, Алёша. Мама опять будет придирки искать, но я знаю, что вкуснее никто не готовит.
Алёна слегка улыбнулась. Похвала мужа была приятна, но силы радоваться уже не было. Спина гудела, ноги отёкли. А впереди ещё два дня «культурной программы» разговоров о политике и бесконечных смен блюд.
В семь вечера к воротам подъехал старенький, но начищенный до блеска «ВАЗ-2101» свекра. Начался ритуал встречи.
Ох, какие пробки! воскликнула Галина Михайловна, грузная женщина с высокой прической, обмахиваясь платочком. Думала, не доедем. Серёжа, ты почему траву у забора не покосил? Выглядит неопрятно.
Привет, мама, привет, пап, поспешил Сергей забрать сумки. Да покошу завтра, сегодня не успел.
А Алёна где? свекровь просканировала участок. Опять на кухне? Могла бы выйти, чай попить, не чужие люди приехали.
Алёна уже спускалась с крыльца, вытирая руки о передник.
Здравствуйте, Галина Михайловна, Василий Петрович. Добро пожаловать. Ужин уже на столе, всё горячее.
Надеюсь, не жирное? буркнул свекр, крепко пожимая руку невестке. Врач мне жареное запретил, печень шалит.
Всё, как вы любите, Василий Петрович. Запечённое, диетическое, успокоила его Алёна.
Ужин шёл по привычному сценарию. Алёна металась между кухней и верандой, меняя тарелки, подливая напитки, подавая новые закуски. Свекры ели с аппетитом. Утка исчезла за полчаса, а салат с креветками и авокадо, который Алёна придумывала специально для Галины Михайловны, тоже пользовался успехом.
Ну что, промокнула губы салфеткой Галина Михайловна и отодвинула тарелку. Утка неплохая. Суховата в грудке, конечно, но для нашей электрической духовки сойдёт. А в пирожки ты, Алёна, зря столько масла в тесто положила. Тяжеловато.
Мам, да ты что! вступился Сергей. Тесто воздушное, как пух!
Тебе, сынок, всё вкусно, ты у нас неприхотливый, отмахнулась мать. Я говорю, как есть, чтобы Алёна мастерство оттачивала. Заливное, кстати, мутноватое. Бульон надо было лучше процеживать.
Алёна молча проглотила обиду. Она процеживала бульон через четыре слоя марли, и он стал прозрачным, как слеза. Спорить было бесполезно только «маму» это раззадорит.
Спасибо за замечания, я учту, дежурно ответила она, убирая грязную посуду.
На следующее утро, в субботу, Алёна встала в шесть. Нужно было приготовить тесто для блинов (отец любил их с творогом и изюмом), сварить суппюре из тыквы (свекровь читала, что он полезен для цвета лица) и замариновать шашлык на вечер. Сергей ещё спал, родители тоже не покидали свои комнатки на втором этаже.
К полудню жара стала невыносимой. Алёна, покрасневшая и запотевшая, жарила третью партию кабачковых оладий со сложным соусом из греческого йогурта и зелени. Казалось, она не на даче, а в заводском цехе.
Алёнка, прозвучал голос свекрови с веранды. А ты нам чай зелёный не заваришь? Не в пакетиках, а листовой, с жасмином и свежей мятой.
Сейчас, Галина Михайловна, отозвалась Алёна, выключая плиту.
Она сорвала мяту с грядки, заварила чай в красивом фарфоровом чайнике, поставила на поднос чашки, банку домашнего вишнёвого варенья и понесла к веранде. Дверь была приоткрыта, но плотная москитная сетка скрывала происходящее внутри, а её шаги по мягкой траве были бесшумными. Как только она протянула руку, чтобы открыть дверь, услышала своё имя.
не, ну смотри на неё, Витя, голос Галины Михайловны прозвучал тихо, но ясно, в том же тоне, что используют для сплетен. Бегает, суетится, как ошпаренная. Прямо смотреть тошно.
Да ладно тебе, Галя, лениво ответил свекр, прихлебывая чтото. Старается девка. Кормит вкусно, чего тебе ещё надо? Утка вчера была отменная, зря ты наговариваешь.
Вкусно, вкусно подхватила свекровь. Не в утке дело, а в её породе. Помнишь Ирину, бывшую твою? Вот была женщина! Статная, спокойная, с достоинством. Она бы никогда не сидела целыми днями у плиты, как какаято кухарка. А эта простая, Витя. Деревенщина, хоть и в должности. Думает, если накормит нас деликатесами, сразу в родню запишет и будет любить.
Ну, любит она готовить, может, зевнул Василий Петрович.
Да не любит, а выслуживается! фыркнула Галина Михайловна. Видит, что она не ровня нашему Серёже. Он у нас интеллигент, красавец, а она серая мышка. Пытается желудком купить место. Жалкое зрелище. Смотрю на неё и смех, и грех. Наготовит, наставит, а у неё лицо красное, волосы прилипли, руки в муке. Не хозяйка дома, а прислуга. Мы к ней, как к бесплатному ресторану, едем. Поели, похвалили для формализма, и всё. Пусть старается, ума ей не хватает.
Алёна замерла. Поднос в её руках дрогнул, крышка чайника звякнула. Она затаила дыхание, боясь, что услышат.
Ты, Галя, потише бы, буркнул свекр. Всё же живём у них, на готовом.
А я ей в лицо ничего и не говорю! парировала свекровь. Я не дура. Зачем ссориться? Кто ещё будет делать мне такие разносолы каждое воскресенье? На следующей неделе у меня день рождения. Я уже намекала, что хочу торт «Птичье молоко» с орехами. Она, наверно, будет коржи печь всю ночь. А я приду, попробую и скажу: «Неплохо, но в кондитерской на Тверской лучше». Пусть знает своё место.
Внутри у Алёны чтото оборвалось. Словно лопнула тугая струна, на которой держалось её бесконечное терпение. Она стояла, глядя на потёртые дачные тапочки, и чувствовала, как обида сменяется холодным, кристально ясным пониманием.
«Кухарка». «Прислуга». «Бесплатный ресторан». «Выслуживается».
Она медленно развернулась. Руки уже не дрожали. Подошла к кусту смородины, вылила в него свежезаваренный чай с жасмином и мятой, варенье аккуратно положила под яблоню муравьи довольны. Пустой чайник и чашки вернула на кухню.
Затем в ванной умылась прохладной водой, расчёсывала волосы, нанесла лёгкий макияж и надела чистое льняное платье.
Когда вышла на веранду, свекры сидели в плетёных креслах.
О, а вот и чай А где чай? удивилась Галина Михайловна, глядя на пустые руки Алёны.
Чай закончился, спокойно ответила она, садясь на соседний стул и открывая книгу. И заварка, и газ в баллоне, кажется, закончились. Придётся пить воды.
Как это «воды»? удивился Василий Петрович. А обед? Ты ведь чтото жарила?
Жарила. Но пережарила и выбросила. Продукты испортила, Василий Петрович. Мастера не хватило, улыбнулась Алёна, не отрывая глаз от страницы. Поэтому сегодня обед лёгкий. В холодильнике кефир есть.
Вечер прошёл в странном напряжении. Сергей, вернувшийся с рыбалки, ничего не понял.
Алёна, а где шашлык? Ты же мариновала? спросил он, заглядывая в пустую кастрюлю.
Мясо оказалось с душком, Серёжа. Пришлось отдать соседской собаке, не моргнув глазом соврала она. Не травить же родителей.
Ну вот Что будем есть?
Варим картошку. И банку кильки открой. Родители любят простую еду, без изысков.
Ужин состоял из варёной картошки в мундире, кильки в консервах и нарезанного огурца. Галина Михайловна сидела с лицом, будто ей подали мёртвую мышь.
Это что? спросила она, брезгливо тыкая вилкой в картошку.
Обед, мама, бодро ответил Сергей, уплетая. Алёна говорит, мясо испортилось. Бывает. А картошка своя, молодая!
Я так не ем, заявила свекровь, отодвигая тарелку. У меня желудок плохой. Алёна, сделай мне омлет, паровой.
Алёна медленно подняла глаза от своей тарелки.
Яиц нет, Галина Михайловна. Всё ушло на утренние блины. Сил нет. Я сегодня устала. Омлет готовить? Плита там, сковорода в шкафу. Сергей вам поможет.
Тишина за столом стала такой густой, что её можно было резать ножом. Свекровь схватилась за горло, как будто её укусила рыба. Свекр налил себе водки.
Ты заболела, Алёна? ядовито спросила Галина Михайловна.
Нет, я поправилась, загадочно ответила она.
Следующую неделю Алёна провела в предвкушении. В пятницу она не поехала в супермаркет за деликатесами, а купила две пачки «Сибирских» пельменей по акции, батон белого хлеба и обычную «Докторскую» колбасу.
Когда Сергей увидел содержимое пакетов, он удивился:
Алёна, а где рыба, сыры, мясо? У мамы же день рождения в субботу. Ты же хотела торт испечь.
Серёжа, я так устаю на работе, вздохнула Алёна. Решила, что эти выходные будем отдыхать. А торт купим вафельный, твой любимый «Причуда».
Вафельный? Маме? почесал затылок Сергей. Она обидится.
Не обидится. Главное внимание, а не еда.
В субботу утром родители приехали нарядные, готовые к праздничному обеду. Галина Михайловна в новом платье, Василий Петрович в рубашке с галстуком.
Ну, именинница прибыла! торжественно объявила свекровь. Алёна, чем удивишь? Запахи, небось, на всю округу?
С днём рождения, Галина Михайловна! подала она букет скромных ромашек. Здоровья вам. Проходите к столу.
На столе стояла большая кастрюля, рядом тарелка с нарезанной колбасой и хлебом, майонез в мягкой упаковке.
Что это? дрогнул голос свекрови.
Пельмени, радостно объявила Алёна, открывая крышку. Пар вырвался облаками. Магазинные, хорошие, категории «Б». Садитесь, пока горячие.
Свекровь медленно села, глядя на пельмени, будто они были ядовитыми пауками.
Ты шутишь? прошептала она. У меня юбилей шестьдесят пять лет а ты мне пельмени из пакета и варёную колбасу?
Галина Михайловна, зачем эти сложности? ответила Алёна, набирая себе десяток пельменей и обильно поливая их майонезом. Я подумала, зачем это лицемерие? Зачем мне выслужС улыбкой, полной освобождения, Алёна подняла вилку, откусила последний пельмень и тихо прошептала, что теперь её жизнь будет готовиться по её собственному рецепту.
