Василиса, какой же это цвет? Я просила персиковый, а вы принесли какойто больничный беж, резко указала ухоженным пальцем в массивном золотом перстне Галина Петровна, отмахивая образцами обоев. Видно, вкуса у тебя нет, детка. Но откуда он берётся? Ты же из простых.
Василиса глубоко вдохнула, пытаясь успокоить дрожащие руки. Они стояли посреди огромного строительного гипермаркета «Леруа Мерлен» уже третий час. Ноги гудели, в висках гудел жар от резинового запаха, а свекровь всё ещё колебалась между оттенками стен своей будущей «гостиной мечты».
Галина Петровна, это не беж, а «шампань», попыталась держаться в равновесии Василиса. Персиковый визуально сужает комнату, а у вас уже слишком много мебели. Мы договаривались о светлых тонах, чтобы было больше воздуха. Вы же жаловались, что в квартире темно и давит.
Давит не квартира, а давление, которое поднимается от твоих споров, схватилась за сердце женщина. Олежка! Подойди! Посмотри, что твоя жена предлагает. Хочет загнать мать в белые стены, как в психушку.
Олег, муж Василисы, до того момента поглощённый дрелями в соседнем ряду, неохотно подошёл к жене и свекрови. На лице у него было выражение вины, словно он уже заранее устал от конфликтов. Он всегда выбирал стратегию страуса: зарывать голову в песок или молчаливо соглашаться с тем, кто громче. А громче всех в их семье всегда была Галина Петровна.
Мам, Оля закончила дизайнерские курсы, она лучше разбирается в цветах, робко начал Олег, но сразу же замолчал под ледяным взглядом матери.
Курсы закончила! фыркнула свекровь. А я жизнь прожила! Берите свой «шампань», но шторы я выбираю сама, и не смейте мне перечить. Хочу бардовобордовые, с кистями.
Василиса молчала. Спор о бардовобордовых шторах в квартире в 45 квадратных метров сейчас уже не поднимал сил. Главное купить материалы и приступить. Чем быстрее закончится этот проклятый ремонт, тем быстрее начнётся спокойная жизнь. По крайней мере, так ей казалось тогда.
Всё началось полгода назад. Василиса и Олег снимали крошечную однокомнатную в районе Сокол, копя каждую копейку на ипотеку. Деньги шли медленно: то машина ломалась, то цены на продукты взлетали. И вот Галина Петровна выскочила со своим «королевским» предложением.
Она жила одна в двухкомнатной сталинской квартире в центре Москвы. По площади и расположению она была отличной, но состояние её напоминало советскую хронику: скрипучий паркет, отваливающаяся штукатурка, трубы, гудевшие как грузовые поезда. Пенсионерка жаловалась, что стыдно приглашать подруг, но средств на ремонт у неё, конечно, не было.
Давайте так, произнесла она за семейным ужином, намазывая масло на булку. Переезжаете ко мне, живёте бесплатно, а сэкономленные деньги отдаёте на мой ремонт. Всё почеловечески, для вас же тоже. Квартира в конце концов достанется Олежке. Дватри года, копите на первый взнос, а потом посмотрим.
Василиса сомневалась: жить под одной крышей со свекровью, характер которой был, мягко говоря, тяжёлым, ей не хотелось. Но Олег загорелся идеей.
Василиса, подумай! Центр, до работы пятнадцать минут пешком. Не платить тридцать тысяч аренды каждый месяц. За два года сэкономим миллион, плюс то, что уже есть. Сделаем ремонт, маме будет приятно, а нам комфорт. Она же старенькая, ей нужна помощь.
Рациональный расчёт и любовь к мужу перевесили тихий голос интуиции: «Беги».
Переезд прошёл в ноябре. Сначала всё было мирно. Галина Петровна, радуясь, что теперь есть кому нести сумки, вела себя сдержанно. Но как только началась активная фаза ремонта, ад раскрылся.
Василиса вложила в ремонт всё, что у неё было: полтора миллиона рублей ушли на материалы, замену проводки, сантехнику, выравнивание стен. Нанять бригаду было слишком дорого, поэтому они делали почти всё сами. Василиса научилась шпаклевать, клеить обои без швов и укладывать ламинат.
По вечерам, прихдя с работы бухгалтером, она переодевалась в старый спортивный костюм, завязывала косынку и до полуночи шлифовала, красила, мыла. Олег помогал, но у него руки не от того, поэтому он занимался тяжёлой работой: выносил мусор, приносил мешки.
Галина Петровна не бралась за работу, но «руководила» издалека.
Василиса! крикнула она из дальней комнаты, где пряталась от пыли за плотно закрытой дверью. Почему так громко закрываешь дверь? Я только прилегла! И воняет краской, у меня мигрень! Почему краска без запаха не купили?
Это дорогая краска на водной основе, почти не пахнет, ответила Василиса, стоя на стремянке с валиком.
Тебе не пахнет, а я задыхаюсь! И почему начали с кухни? Мне чай пить негде! Надо было с коридора.
Эти разговоры повторялись каждый день, но Василиса стиснула зубы и шла вперёд, представляя уютную квартиру, где у неё и Олега будет просторная спальня, а на кухне будет удобно готовить ужин.
К маю ремонт был завершён. Квартира превратилась в светлое, современное пространство: дубовый паркет, натяжные потолки, итальянская плитка в ванной, эргономичная кухня с встроенной техникой.
В тот вечер, когда повесили последние шторы бордовые, как требовала свекровь Галина Петровна обходила комнату, как владелица медной горы, трогала фасады шкафов, проверяла светильники.
Неплохо, чисто, сказала она, садясь на новый диван. Люстра могла бы быть дороже, но для молодёжи сойдёт.
Василиса, измождённая до чёрных кругов, лишь улыбнулась. Казалось, теперь начнётся нормальная жизнь. Они с Олегом заняли прежнюю гостиную, разделив её на зоны, а Галина Петровна осталась в своей спальне, тоже отремонтированной.
Однако идиллия продлилась ровно две недели.
В одну пятницу Василиса пришла домой раньше обычного, мечтая принять ванну в новой светлой комнате. Войдя, услышала голоса на кухне. Галина Петровна щебетала с кемто. Открыв дверь, она увидела золовку Ирину, старшую сестру Олега, приехавшую из Тулы.
Ой, вот и наша труженица! приветливо воскликнула Ирина, откусывая торт. Оля, ты просто чудо! Квартиру не узнаешь! Я маме говорю: «Прямо евроремонт, как в журналах». Сколько денег вбухали?
Достаточно, сухо ответила Василиса, подходя к чайнику. Привет, Ирина. Чем занимаемся?
Пришла маму проведать, а тут такая красота! Диван раскладывается? Удобный?
Раскладывается, насторожилась Василиса.
Отлично! хлопнула в ладоши Галина Петровна. Ирочка решила переехать обратно в наш город, работа не ладится, личная жизнь тоже. Пока будет жить у нас.
Василиса чуть не уронила чашку.
В смысле «у нас»? Мы же договорились, живём вдвоём с Олегом, копим на ипотеку. Где Ирина будет спать?
В гостиной, конечно, в вашей комнате. Поставим раскладушку, или диван будем раскладывать. Вы же семья! Потесниться не сложно ради родной сестры?
Потесниться? дрогнул голос Василисы. Мы только закончили ремонт, вложили всё, хотели жить спокойно.
Вот именно! вмешалась Ирина. Вы вложили деньги в мамину квартиру, это её собственность, а я прописана здесь. Имею полное право жить. Или ты хочешь, чтобы мать и дочь поругались?
Вечером Олег сидел на краю кровати, опустив голову, и сжимал край одеяла.
Что я могу сделать? бормотал он. Ирина действительно некуда идти. Она продала квартиру, деньги испарились, мать плачет, не может бросить дочь на улицу. Мы их не можем выгнать.
Мы их не можем выгнать, тяжело произнесла Василиса. А они живут за наш счёт. Ты не понимаешь? Мы сделали ремонт, создали уют, а теперь они используют его как блюдце.
Ну, потерпим месяцдва, она найдёт работу неуверенно пробормотал Олег.
«Месяцдва» растянулись на всё лето. Жизнь превратилась в кошмар. Ирина вела себя как хозяйка, разбрасывала вещи по гостиной, курила на балконе, несмотря на просьбы Василисы. Её сын целыми днями играл в приставку, занимая телевизор, купленный Василисой.
Галина Петровна нашла в этом удовольствие. Она и её дочь, сидя на кухне, пили чай и молчали, когда Василиса входила в комнату. Василиса ощущала себя приживалкой в квартире, куда вложила душу и все сбережения.
Требования сыпались, как из рога изобилия.
Василиса, почему не вытерла ванну? На плитке разводы! Ты сама выбирала эту чёрную плитку! Кто будет её мыть?
Я её мою, парировала Василиса. А твой сын вчера пролил колу на ламинат и даже не вытер, всё вздулось!
Не смей трогать ребёнка! воскликнула Галина Петровна. Подумаешь, капля воды! Ты мелочная, жадная, всё считаешь, кто сколько вложил. Мы тебе крышу над головой дали бесплатно!
Развязка произошла в сентябре. Василиса вернулась домой и обнаружила, что замок на входной двери почти не проворачивается. Открыв дверь, она споткнулась о сумки её собственные чемоданы.
В коридор вышла Галина Петровна, поддерживая позу, а за её спиной стояла довольная Ирина.
Что происходит? спросила Василиса, чувствуя, как её руки остывают.
Происходит то, что должно было произойти давно, резко ответила свекровь. Мы устали. Я устала от скандалов, от твоего вечного недовольства. У меня давление двести каждый вечер! Ира говорит, что ты её провоцируешь. Собирайте вещи и уходите.
Куда? шепнула Василиса. У нас нет квартиры. Мы отдали все деньги на ремонт. На аренду сейчас нет средств, до зарплаты две недели.
Это ваши проблемы, отрезала Ирина. Вы взрослые люди. У мамы сердце слабое. Олежек может остаться, если хочет. А тебя, Василиса, здесь не ждут.
Олег стоял в дверях, бледный, глаза вильнули.
Олег? позвала она. Ты будешь молчать, пока мать и сестра выгнали нас после того, как мы сделали им дворец из свинарника?
Олег посмотрел сначала на мать, затем на жену.
Вас… Маме действительно плохо. Может, ты пока у подруги поживёшь? А я с ними поговорю, всё уладим… Постепенно. Нельзя так сразу, в полночь ссориться.
В этот момент внутри у Василисы чтото оборвалось, словно натянутая струна лопнула со звоном. Она поняла, что «мы» больше нет. Был трусливый мальчик, цепляющийся за мамин плащ, и она глупая, поверившая в сказку о дружной семье.
Хорошо, произнесла голосом, который сама испугалась услышать. Уйду, но заберу своё.
Что заберёшь? вскрикнула Ирина. Обои со стен отрвёшь? Плитку отколупаешь? Я вызову полицию!
Не волнуйтесь, ухмыльнулась Василиса, взяв сумку. Не буду мучиться. Пусть ваш ремонт вас задушит.
Она не стала устраивать истерику, а просто собрала вещи, которые «заботливые» родственники уже бросали в пакеты, и вышла. Олег попытался догнать её, но Галина Петровна схватила его за рукав:
Стой! Не бегай за ней, как собачка! Пусть проветрится, её горло успокоится. Завтра сама придёт просить прощения.
Василиса не вернулась ни завтра, ни через неделю.
Первую ночь она провела у коллеги, плача до утра на кухне. Было больно, страшно, но она не осталась на месте. Сняла крохотную комнатушку в общежитии, заняла деньги на работе и подала на развод.
Олег писал: «Оля, не дури, вернись, мама успокоится, если ты извинёшься», «Без тебя мне плохо, но ты сама виновата». Читая, Василиса лишь убеждалась в правильности решения.
Три месяца прошли. Она полностью ушла в работу, подрабатывала, вела бухгалтерию для нескольких ИП. Жизнь постепенно налаживалась. И вот, за день перед Новым годом, прозвонил незнакомый номер.
Алло?
Оля? Это Валентина Петровна, соседка из квартиры напротив, где живёт Галина.
Помню, Валентина Петровна. Что случилось?
Заливают меня! Третий час вода течёт по стояку, я стучу, звоню никто не открывает. Шум, крики: «Ты мне жизнь испортила!», «Выйди из моего дома!». Ирина с матерью ссорятся, а в ванной кран сорвался. Пожалуйста, приюти меня, у тебя же были ключи.
У меня нет ключей, а мужа уже нет, ответила Василиса. Позвоните в ЖЭК.
Позже она узнала, что вода разрушила два этажа, пришлось откалывать дубовый паркет и снимать натяжные потолки. Ирина и Галина разругались окончательно. Олег, не выдержав постоянных баталий, съехал к другу на раскладушку и начал пить.
Через полгода Василиса встретила Олега на улице. Он выглядел старым, в помятой рубашке, с потухшим взглядом.
Оля Привет.
Привет, она остановилась, глядя на него спокойно, в новом пальто, с уверенностью в глазах.
Как ты? Слышал, тебя повысили?
Да, я главный бухгалтер,Она улыбнулась, кивнула и пошла дальше, зная, что её собственный свет теперь горит ярче, чем любые стены, когдалибо бы её не разорвали.
