28неделя, 12октября.
Сейчас, сидя на узкой кухне в нашей новооформленной квартире, я пытаюсь собрать мысли в слова. Всё, что начиналось как скромный ремонт, превратилось в испытание, от которого не спасётся даже самая прочная стена.
Мария Петровна, а зачем вы выбрали такой беж? я услышала её голос, будто бы из полутёмного коридора, когда она указала массивным золотым перстнем на образцы обоев. Вы же просили персиковый, а получили какойто «шампань».
Я попыталась держать голос ровно, пока в груди стучало от усталости. Мы стояли в гипермаркете «ЛеруаМерлен» уже третий час, а запах резины и жаркого вентилятора не давал отдышаться. Мария Петровна, моя свекровь, не могла решить, какой оттенок будет у будущей «гостиной мечты».
Это не беж, а «шампань», попыталась я объяснить спокойно. Персиковый визуально уменьшит комнату, а её слишком много мебели. Мы договаривались о светлых тонах, чтобы в квартире стало больше воздуха. Вы же жаловались, что сейчас темно и давит.
Давит не квартира, а давление, которое поднимается от твоих споров, воскликнула она, схватившись за грудь. Дмитрий! Подойди! Смотри, что твоя жена предлагает. Хочет загнать мать в белые стены, как в психушку.
Мой муж, Дмитрий, который до этого увлечённо рассматривал набор дрелей, подошёл с видом, будто уже заранее устал от этой сцены. Он всегда выбирал путь «страуса»: либо молчал, либо соглашался с тем, кто громче. И громче всех в нашей семье была Мария Петровна.
Мам, я же проходила курс дизайна, знаю, что делаю, робко произнёс Дмитрий, но сразу же замёрз под её ледяным взглядом.
Курсы прошла! фыркнула она. А я жизнь прожила! Берите свой «шампань», только не говорите потом, что я не предупреждала. Шторы я выберу сама, бархатные, бордовые, с кистями.
Я промолчала. Спорить о бархатных шторках в квартире в 45кв.м сегодня было поздно. Главное купить материалы и начать. Чем быстрее закончится этот «проклятый» ремонт, тем быстрее наступит, как казалось тогда, нормальная жизнь.
Всё началось полгода назад, когда я и Дмитрий арендовали небольшую однокомнатную в «Кузнецком» районе, откладывая каждую копейку на ипотеку. Деньги шли вразнобой: то сломалась машина, то цены на продукты подскочили. И тогда Мария Петровна выступила с «королевским» предложением.
Она жила одна в старой советской «двушке» в центре Москвы. Квартира была просторная, но состояние её напоминало советскую эпоху: облупленный паркет, скрипящие доски, потолок, сыпавший штукатуркой, трубы, гудящие так, что соседи стучали по батареям. У пенсионерки денег не было, а жаловаться на разруху было её единственным развлечением.
Давайте так, сказала она за семейным ужином, намазывая масло на хлеб, переезжайте ко мне. Живёте бесплатно, а сэкономленные деньги вложите в ремонт моей квартиры. Всё будет почеловечески, ведь вы же стараетесь! Оставьте её в старости в красоте. Через два года вы накопите на первый взнос, а тогда будем смотреть, что дальше.
Я сомневалась: жить под одной крышей со свекровью, чей характер был, мягко говоря, сложным, казалось невозможным. Но Дмитрий загорелся идеей.
Оля, подумай! Центр, всего пятнадцать минут до работы пешком. А аренда в тридцать тысяч в месяц не платить! За два года сэкономим миллион, а потом ремонт. Мамочка будет довольна, а нам комфорт. Она же уже старенькая, помощь ей нужна.
Любовь к мужу и расчёт перевесили внутренний голос, который тихо шептал: «Беги». Переезд случился в ноябре. Сначала всё шло мирно: Мария Петровна радовалась, что теперь у неё есть ктонибудь, кто будет нести сумки и мыть полы. Но когда началась активная фаза ремонта, всё пошло наперекосяк.
Я вложила в него всё: полтора миллиона рублей ушло на обои, проводку, сантехнику, выравнивание стен. Мы не могли позволить себе большую бригаду, поэтому делали почти всё сами. Я училась шпаклевать, клеить обои без стыков, класть ламинат. Вечерами, приходя с работы бухгалтером, переодевалась в спортивный костюм, завязывала косынку и до полуночи шлифовала, красила, мыла. Дмитрий помогал, но его «ручки» лучше подходили к выносу мусора и принесению мешков.
Мария Петровна не участвовала в работе, но постоянно «руководила»:
Оля! крикнула она из кухни, где пряталась от пыли за закрытой дверью. Ты зачем дверь так громко закрываешь? Я только прилегла! И вонь краски! У меня мигрень! Почему вы начали с кухни? У меня нет где чай пить!
Я отвечала, стоя на стремянке с валиком, что краска водная, почти без запаха. Она же жаловалась, что «не дышит», а потом требовала свои бордовые шторы с кистями. Я сжимала зубы и продолжала, ведь цель была ясна: уютная квартира, где у нас будет просторная спальня, а на кухне место для ужинов вдвоём.
К маю ремонт завершился. Квартира превратилась в светлое, современное пространство: дубовый паркет, натяжные потолки, итальянская плитка в ванной, эргономичная кухня со встроенной техникой. Последний штрих бордовые шторы, настоятельно выбранные Марией Петровной.
В тот вечер, когда мы вешали их, Мария Петровна обходила комнату, будто владелица медной горы, трогала фасады шкафов, проверяла сенсорные выключатели. Села на новый диван и сказала:
Неплохо. Чисто. Люстру можно было бы и дороже взять, но для молодёжи подойдёт.
Я, с черными кругами под глазами, лишь улыбнулась, надеясь, что теперь начнётся спокойная жизнь. Мы с Дмитрием заняли бывшую гостиную, а Мария Петровна осталась в своей спальне, тоже отремонтированной до блеска.
Идиллия продлилась ровно две недели.
В одну пятницу я пришла домой пораньше, мечтая о ванне, и услышала голоса на кухне. Мария Петровна весело болтала с кемто. Я заглянула и увидела свою золовку Елену, старшую сестру Дмитрия, приехавшую из Тулы. Мы с ней всегда держались на расстоянии: она считала, что брат должен поддерживать её финансово, а я «заперла» его кошелёк.
Оля, посмотри! Квартиру просто не узнать! Я маме говорю: «Евроремонт, как в журналах». Выбросили кучу денег?
Достаточно, сухо ответила я, подходя к чайнику. Привет, Елена. Что привело?
Пришла проведать маму, а тут такая красота! Диван раскладывается? Удобный?
Раскладывается, осторожно сказала я.
Отлично! воскликнула Мария Петровна. Елена решила вернуться в наш город, работа не ладится, личная жизнь тоже. Пускай поживёт у нас.
Я почти уронила чашку.
Что? Мы же договаривались, что живём вдвоём, копим на ипотеку. Где Елена будет спать?
В гостиной, конечно, в вашей комнате. Поставим раскладушку, а диван будет раскладываться. Вы же семья! Как трудно разместить сестру?
Голос мой дрогнул. Мы только закончили ремонт, вложили все сбережения, хотели жить спокойно.
Вот именно! вмешалась Елена. Вы вложили деньги в мамину квартиру, а я прописана здесь. Имею полное право жить. Не хотите маму с дочерью рассорить?
Вечером я поговорила с Дмитрием, надеясь, что он зайдёт на нашу сторону. Он сидел на краю кровати, опустив голову, и мял одеяло.
Оля, что я могу сделать? бормотал он. Елена действительно никуда не идёт. Она продала квартиру, вложила деньги, прогорела. Мама плачет, не бросит дочь на улицу. Мы не можем их выгнать.
Мы их не можем выгнать, тихо произнесла я. А они нас вытесняют. Ты не видишь? Мы вложили всё, а теперь всё украли.
Ну, подождём месяцдва, она работу найдёт, снимет чтото неуверенно пробормотал Дмитрий.
«Месяцдва» растянулись на всё лето. Елена вела себя, будто хозяин квартиры, разбрасывала вещи по гостиной, курила на балконе, хотя я просила её не делать, потому что дым проникал в комнату. Её сын целыми днями играл в приставку, занимая телевизор, который я сама покупала.
Мария Петровна нашла в этом свою радость: теперь у неё была «доченька», сидевшая рядом, и они вместе пили чай, замолкая, когда я входила в комнату. Я чувствовала себя чужой в стенах, в которые вложила душу и все сбережения.
Оля, почему ты не вытерла ванну? кричала Елена. На плитке разводы! Ты же сама её выбирала, черную! Кто будет её мыть?
Я мою её, отвечала я, но её сын вчера пролил колу на ламинат и не вытер, всё вздулось.
Не смей трогать ребёнка! вмешалась Мария Петровна. Подумаешь, капля воды! Ты мелочная, жадная! Считаешь, кто сколько вложил. Мы тебе крышу над головой дали бесплатно!
Развязка произошла в сентябре. Я пришла домой и обнаружила, что замок входной двери плохо крутится. С трудом открыв её, я вошла в коридор, споткнулась о сумки чемоданы Дмитрия.
Вышла в коридор Мария Петровна, подбоченилась, а за её спиной стояла довольная Елена.
Что происходит? спросила я, чувствуя, как руки стали холодными.
Происходит то, что должно было произойти давно, резко ответила свекровь. Мы устали. У меня давление поднимается каждый вечер! Ира говорит, что ты её провоцируешь. Собирайте вещи и уходите.
Куда? тихо спросила я. У нас нет квартиры, все деньги ушли на ремонт, а зарплата будет только через две недели.
Это ваши проблемы, отрезала Елена. Вы взрослые, а у мамы сердце слабое. Олег может остаться, если захочет. А ты, Оля, нам не нужна.
Я посмотрела на Дмитрия. Он стоял в дверях, бледный, глаза метались.
Дмитрий? позвала я. Ты будешь молчать, пока меня выгнали? Мы построили вам дворец из свинарника?
Он поднял глаза на мать, потом на меня.
Оля мама правда плохо. Может, ты пока у подруги поживёшь? Я попробую с ними поговорить, всё уладить Но нельзя сразу ругаться по ночам.
Внутри меня чтото оборвалось, как натянутая струна. Я поняла, что «мы» больше нет. Был лишь трусливый мальчик, держась за мамину юбку, и я дура, поверившая в сказку о дружной семье.
Хорошо, сказала я голосом, которым сама испугалась. Я уйду, но заберу своё.
Что ты заберёшь? вопила Елена. Обои? Плитку? Я вызову полицию!
Не волнуйтесь, ухмыльнулась я, поднимая свою сумку. Мараться не буду. Пусть ваш ремонт вас задушит.
Я бросила свои вещи в пакеты, уже собранные «заботливыми» родственниками, и пошла к двери. Дмитрий бросился за мной, но Мария Петровна схватила его за рукав:
Стой! Не бегай, как собачка! Пусть проветрится, завтра сама придёт просить прощения.
Я не вернулась. Ни завтра, ни через неделю.
Первая ночь прошла у коллеги, я плакала до утра на её кухне. Было больно, страшно, но я не оставалась лежать на месте. Характер, закалённый годами самостоятельной жизни и ремонтом, заставил меня взять маленькую комнатку в общежитии, занять деньги на работе и подать на развод.
Звонки от Дмитрия игнорировала. Он писал: «Оля, не дури, вернись, мама простит», «Мне без тебя плохо, но ты сама виновата». Читая это, я лишь убеждалась в правильности решения.
Три месяца спустя я полностью ушла в работу, брала подработки, вела бухгалтерию для нескольких ИП по вечерам. Жизнь постепенно наладилась. И вот, перед Новым годом, позвонил незнакомый номер.
Алло? ответила я.
Оля? Это соседка, тётя Валентина, из квартиры напротив, где живёт Мария Петровна.
Валентина Петровна, что случилось?
Заливают меня! Три часа вода в стояке! Я стучу, никто не открывает. Слышно крики, «Ты мне жизнь испортила!», «Выходи из моего дома!». Похоже, Елена привела парня, а он пробил трубу.
Я слушала, не чувствуя ничего, кроме лёгкой усталости.
Валентина Петровна, мне жаль, но я ничем не могу помочь. Это уже не мой дом и не мои проблемы. Позвоните в ЖЭК.
Позже я узнала, что в квартире случился затоп, повредили дубовый паркет, пришлось снимать натяжные потолки. Елена с матерью разругались окончательно, а Дмитрий, не выдержав конфликтов, съехал к другу на раскладушку и начал пить.
Через полгода я случайно встретила Дмитрия на улице. Он выглядел старше, в помятой рубашке, взгляд потухший.
Оля привет, сказал он.
Привет, ответила я, стоя в новом пальто, уверенной и с блеском в глазах.
Как ты? Слышал, тебя повысили?
Да, я главный бухгалтер, взяла ипотеку на маленьЯ решила, что дальше жить буду только ради себя.
