Перестала готовить разносолы для свекра и свекрови, когда случайно услышала их разговор обо мне.
Злата, ты уверена, что утка готова? Папа не любит жёсткое мясо, ты же знаешь, у него зубы, Серёжа заглянул в духовку, чуть не обжёг брови, и скептически тыкнул вилкой в золотистую тушку.
Злата, держась за тяжёлый поднос, на котором возвышалась гора пирожков с капустой и яйцом, лишь устало выдохнула, стряхивая прилипшую к лбу прядь волос.
Серёжа, я мариновала эту утку два дня в апельсиновом соке с мёдом. Она должна таять во рту, как масло. Лучше достань из холодильника заливное, оно уже должно было схватиться. И проверь, хватает ли хлеба, ваши родители без чёрного хлеба за стол не садятся.
На кухне царил тот особый предновогодний беспорядок, который обычно возникает перед свадьбой. Только календарь показывал обычную пятницу, середину июля. За окном дачного дома пели цикады, густой вечерний воздух пах нагретой хвоей и рыбой, но Злате было не до красоты природы. Последние пять лет её выходные проходили по одному сценарию: марафон у плиты, генеральная уборка и приём дорогих гостей свекра и свекрови.
Виктор Иванович и Василиса Петровна были людьми старой закалки, требовательными к быту и особенно к еде. «Магазинное мы не едим, там одна химия», часто повторяла свекровь, поджимая тонкие губы. Поэтому Злата, работающая всю неделю главным бухгалтером в крупной компании, по пятницам превращалась в шефповара элитного ресторана.
Ну вот, вроде всё готово, Серёжа, гордо расправив руки, осмотрел накрытый на веранде стол. Крахмальная скатерть, кольцевые салфетки, запотевший графинчик для папы, домашний морс для мамы. Ты у меня волшебница, Злата. Мама опять будет искать, к чему придраться, но я знаю, что вкуснее никто не готовит.
Злата слабо улыбнулась. Похвала мужа была приятна, но сил радоваться уже не осталось. Спина гудела, ноги отекли. А впереди ещё два дня «культурной программы», разговоров о политике и бесконечной смены блюд.
В семь вечера к воротам подъехал старенький, но начищенный до блеска «ВАЗ-2101» свекра. Начался ритуал встречи.
Ох, ну и дорога, ну и пробки! Василиса Петровна, грузная женщина с высокой причёской, выскочила из машины, обмахивая платком. Думала, не доедём. Серёжа, ты почему траву у забора не покосил? Выглядит неопрятно.
Привет, мама, привет, папа, Серёжа поспешил забрать сумки. Да покошу завтра, не успел ещё.
А Злата где? свекровь бросила взгляд на участок. Опять на кухне возится? Могла бы и выйти, чай попить, ведь гости не чужие.
Злата уже спускалась с крыльца, вытирая руки о передник.
Здравствуйте, Василиса Петровна, Виктор Иванович. Добро пожаловать. Ужин уже на столе, всё горячее.
Надеюсь, не жирное? пробормотал свекр, пожимая руку невестке. Врач мне жареное запретил, печень шалит.
Всё, как вы любите, Виктор Иванович. Запечённое, диетическое, успокоила его Злата.
Ужин прошёл по привычному сценарию. Злата металась между кухней и верандой, меняя тарелки, подливая напитки, поднося новые закуски. Свекры ели с аппетитом. Утка исчезла за полчаса, салат с креветками и авокадо, который Злата специально придумала для Василисы Петровны (ей нравилось «чтонибудь этакое»), тоже пользовался успехом.
Ну что, Василиса Петровна промокнула губы салфеткой и отодвинула тарелку. Утка неплохая, чуть суховата в грудке, но для электрической духовки сойдёт. А в пирожки ты, Злата, слишком много масла в тесто положила. Тяжеловато.
Мам, неужели? вмешался Серёжа. Тесто воздушное, как пух!
Тебе, сынок, всё вкусно, ты у нас неприхотливый, отмахнулась мать. Я говорю как есть, чтобы Злата оттачивала мастерство. Кстати, заливное мутновато. Бульон надо было лучше процеживать.
Злата молча проглотила обиду. Она процеживала бульон через четыре слоя марли, и он стал прозрачным, как слеза. Спорить было бесполезно только раззадорит «маму».
Спасибо за замечания, учту, дежурно ответила она, убирая грязную посуду.
На следующий день, в субботу, Злата встала в шесть утра. Нужно было замесить тесто на блины (свекр любил их с творогом и изюмом), сварить свежий суппюре из тыквы (свекровь читала, что он полезен для цвета лица) и замариновать шашлык на вечер. Серёжа спал, родители ещё не вышли из своей комнаты на втором этаже.
К обеду жара стала невыносимой. Злата, раскрасневшись, жарила третью порцию кабачковых оладий со сложным соусом из греческого йогурта и зелени. Казалось, она не на даче, а в мартеновском цехе.
Златенька, раздался голос свекрови с веранды. А ты нам чай зелёный не заваришь? Не в пакетиках, а листовой, с жасмином и свежей мятой.
Сейчас, Василиса Петровна, отозвалась Злата, выключая плиту.
Она срезала мяту с грядки, заварила чай в красивом фарфоровом чайнике, поставила на поднос чашки, вазочку с домашним вишнёвым вареньем и понесла на веранду.
Дверь на веранду была приоткрыта, но плотная москитная сетка скрывала происходящее внутри, а её шаги по мягкой траве были почти бесшумными. Как только она уже собиралась открыть дверь, услышала своё имя.
нет, ну ты посмотри на неё, Витя, голос Василисы прозвучал негромко, но отчётливо, с тем самым шёпотом, которым люди сплетничают. Бегает, суетится, как ошпаренная. Прямо смотреть тошно.
Да ладно тебе, Галя, лениво ответил свекр, прихлёбывая чтото. Она старается, готовит вкусно. Что ещё надо? Утка вчера была отменная, зря ты её портишь.
Вкусно, вкусно передразнила свекровь. Дело не в утке, а в её породе. Помните Ирочку, бывшую Серёжи? Вот была женщина! Статная, спокойная, с достоинством. Она бы никогда не сидела целыми днями у плиты, как кухарка. А эта простая, Витя, деревенщина, хоть и на должности. Думает, если нас накормит деликатесами, то сразу в родню запишет и полюбит.
Ну, любит она готовить, может, зевнул Виктор Иванович.
Не любит, а выслуживается! фыркнула Василиса Петровна. Видит же, что она не ровня нашему Серёже. Он у нас интеллигент, красавец, а она серая мышка. Пытается желудком купить уважение. Смотрю на неё и смех, и грех. Наготовит, наставит, а у неё лицо красное, волосы прилипли, руки в муке. Не хозяйка дома, а прислуга. Мы к ней, как к бесплатному ресторану, ездим. Поели, похвалили для проформы, и всё. Пусть старается, ума у неё не хватает.
Злата замерла. Поднос в её руках дрогнул, крышка чайника звякнула. Она затаила дыхание, боясь, что услышат.
Ты, Галя, помягче бы, буркнул свекр. Всётаки живём у них, на всём готовом.
А я ей в лицо ничего и не говорю! парировала свекровь. Я же не дура. Зачем мне ссориться? Кто ещё будет делать мне такие разносолы каждый уикэнд? На следующей неделе у меня день рождения. Я уже намекнула, что хочу торт «Наполеон» с орехами. Она, наверно, будет печь коржи всю ночь. А я приду, попробую и скажу: «Ну, в кондитерской на Тверской лучше». Пусть знает своё место.
Внутри у Златы чтото оборвалось. Словно лопнула тугая струна, на которой держалось её терпение и желание быть хорошей. Она стояла, глядя на растоптанные дачные тапочки, и чувствовала, как обида сменяется холодным, кристально ясным пониманием.
«Кухарка». «Прислуга». «Бесплатный ресторан». «Выслуживается».
Она медленно развернулась. Руки больше не дрожали. Подойдя к кусту смородины, вылила туда свежезаваренный чай с жасмином и мятой. Варенье аккуратно поставила под яблоню муравьи оценят. Пустой чайник и чашки отнесла обратно на кухню.
Затем зашла в ванную, умылась прохладной водой, расчесала волосы и нанёсла лёгкий макияж. На неё надело чистое льняное платье.
Когда она вышла на веранду, свекры сидели в плетёных креслах.
О, а где чай? удивилась Василиса Петровна, глядя на пустые руки невестки.
Чай закончился, спокойно сказала Злата, садясь на соседний стул и открывая книгу. И заварка, и газ в баллоне, кажется, закончились. Придётся пить воду.
Как это «вода»? озадачился Виктор Иванович. А обед? Ты же там чтото жарила?
Жарила, но пережарила и выбросила. Продукты испортила, Виктор Иванович. Мастерства не хватило, улыбнулась Злата, не отрывая глаз от страниц. Поэтому сегодня у нас разгрузочный день. Кефир в холодильнике есть.
Вечер прошёл в странном напряжении. Сергей, вернувшийся с рыбалки, ничего не понял.
Злат, а где шашлык? Ты же мариновала? спросил он, глядя в пустую кастрюлю.
Мясо оказалось с душком, Серёжа. Пришлось отдать соседской собаке, не моргнув глазом, соврала Злата. Не травить же родителей.
Ну вот Что будем есть?
Сварите картошку. И откройте банку кильки. Родители любят простую еду, без изысков.
Ужин состоял из варёной картошки в мундире, консервированной кильки и нарезанного огурца. Василиса Петровна сидела с лицом, будто ей подсунули дохлую мышь.
Это что? спросила она, брезгливо тыкая вилкой в картошку.
Ужин, мама, бодро ответил Сергей, уплетая за обе щеки. Злата говорит, мясо испортилось. Бывает. Зато картошка своя, молодая!
Я такое есть не буду, заявила свекровь, отодвигая тарелку. У меня желудок болен. Злата, сделайте мне паровой омлет.
Злата медленно подняла глаза от своей тарелки.
Яиц нет, Василиса Петровна. Все ушли на утренние блины. Сил нет. Я сегодня устала. Плита и сковородка в шкафу, Сергей вам поможет.
Тишина за столом стала такой плотной, что её можно было резать ножом. Свекровь ловила ртом воздух, как рыбу, выброшенную на берег. Свекр налил себе водки.
Ты заболела, Злата? ядовито спросила Василиса Петровна.
Нет, я выздоровела, загадочно ответила Злата.
Всю следующую неделю Злата жила в предвкушении. В пятницу она не пошла в супермаркет за деликатесами. Купила две пачки пельменей «Сибирских» по акции, батон белого хлеба и обычную «Докторскую» колбасу.
Когда Сергей увидел содержимое пакетов, удивился:
Злат, а где рыба, сыры, мясо? У мамы же день рождения в субботу. Ты торт собиралась печь.
Серёжа, я так устаю на работе, вздохнула Злата. Решила, что в эти выходные будем отдыхать. А торт Купим вафельный. Твой любимый, «Причуда».
Вафельный? Для мамы? почесал затылок Сергей. Она обидится.
Не обидится. Главное внимание, а не еда.
В субботу утром родители приехали нарядные, в предвкушении праздничного обеда. Василиса Петровна была в новом платье, Виктор Иванович в рубашке с галстуком.
Ну, именинница прибыла! торжественно провозгласила свекровь. Злат, чем удивишь?
С днём рождения, Василиса Петровна! Злата вручила ей букет скромных садовых ромашек. Здоровья вам. Проходите к столу.
На столе стояла большая кастрюля, рядом тарелка с нарезанной колбасой и хлебом, и майонез в мягкой упаковке.
Что это? дрогнул голос свекрови.
Пельмени, радостно ответила Злата, открывая крышку. Пар поднялся клубами. Магазинные, хорошие, категорииИ в тот вечер, глядя, как её семья делится простым блюдом, она поняла, что истинное счастье в принятии себя и в радости от совместных мгновений.
