25 мая, Москва.Я нашла у Сергея второй телефон и просто поставила его на самое видное место.
Ты опять покупаешь тот дешёвый «Трайв»? крикнул он, бросая ложку в чайник. Я же просил, Злата, сколько можно? У меня от него изжога, работать не могу!
Я стояла у плиты, мешая овсянку, стараясь ровно дышать: вдохвыдох, счёт до десяти. Последние недели даже сотня не спасала. Двадцать пять лет брака научили меня, что утренний спор только лишняя трата энергии. Лучше кивнуть, молчать, принять вину.
Серёжа, это тот же самый кофе, что мы пьем уже три года, просто банка новая, партия могла быть плохой, ответила я, не оборачиваясь.
Партия! У тебя всегда «эта партия», «эта погода», «ретроградный Меркурий». Экономишь на мне, так и скажи! Я добытчик, мне нужна энергия!
«Добытчик», усмехнулась я про себя. Зарплата у добытчика уже пять лет на месте, а требования растут как на дрожжах. Я лишь поставила перед ним тарелку каши с ломтиком сливочного масла.
Он поморщился, но взял ложку.
Рубашку погладила? Синюю?
Погладила, вешу в шкафу.
Покажи. В прошлый раз рукава как ладно, забудем. Я сегодня задержусь отчётный период, понимаешь.
Понимаю, эхом отозвалась я.
Отчёты и совещания у Сергея приходятся почти каждый день, а «нежелательные» командировки в выходные, когда «телефон не ловил» или «разрядился». Подруга Ольга уже давно качает пальцем у виска: «Злата, сними розовые очки, у него на лбу написано: «рыльце в пуху». Но я отмахивалась. В пятьдесят с хвостиком начинать жизнь заново казалось страшным, а прямых доказательств не было. Лишь лёгкий аромат чужих духов, который Сергей объяснял новой секретарше «поливается как из ведра».
Он быстро доел, вытер губы, бросил «спасибо» и бросился в прихожую. Дверь хлопнула. Я осталась в тишине моей лучшей подруге и злейшем враге. В тишине мысли часто становились мрачными, поэтому я решила заняться генеральной уборкой. Занятые руки успокаивают голову.
Сначала я перебрала зимнюю обувь, потом подошла к шкафу в прихожей. Там висели куртки, уже ненужные в тёплый май. Взяла любимую демисезонную куртку Сергея серую, спортивную. Проверила карманы. В левом нашёл старый чек с АЗС и обёртку от мятной карамели. В правом забытая маска и пара монет.
Пока собиралась складывать куртку, пальцы наткнулись на твёрдое в подкладке. Карман, который я считала пустым, оказался скрытым. Шов кустарный, сделанный вручную Сергей, хотя и не умеет шить, явно пытался.
Сердце пропустило удар. Медленно, будто боясь ожечься, я просунула пальцы в тайник и вытащила телефон. Это был не его привычный тяжёлый чёрный смартфон, а маленький белый, как морская ракушка, полностью новый.
Я стояла в прихожей, сжимая находку. Ноги будто расплылись. Подошла к кухне, села на табурет. Экран был тёмный, но при нажатии кнопки вспыхнула заставка безликий закат над морем, батарея 80%.
Пароль? Конечно, был. Я пробовала год рождения Сергея, год свадьбы, день рождения сына всё не подошло. Положила телефон на стол, руки дрожали, но в голове прозрело: если существует второй телефон, значит, есть и вторая жизнь.
Первой мыслью было разбить его, крикнуть, плакать, требовать правды. Но взглянув на свои ухоженные руки с аккуратным маникюром, я поняла, что крик слабость. Мне нужна сила.
Я налела себе стакан воды, выпила залпом, и план созрел: простое, жёсткое решение. Я не спрятала телефон обратно и не пыталась его вскрыть. Протёрла его своей тряпочкой, как в сериаледетективе, и положила на самое видное место центр кухонного стола, прямо на кружевную салфетку рядом с вазой для печенья.
Весь день прошёл в тумане, но я действовала по алгоритму. Приготовила ужин его любимое мясо по-французски, запах сыра и жареного наполнил квартиру. На столе белый телефон блестел, как чёрный обелиск.
Под вечер замок в двери щёлкнул.
Злата, я дома! бодро прозвучал голос Сергея. Голоден, как волк. Михалыч опять всех задержал, устроил разнос
Он вошёл, расстёгивая ворот рубашки.
О, мясо пахнет! Отлично. В столовой сегодня ужас был
Я стояла у раковины, мыла листья салата.
Мой руки, садись, ровно сказала я.
Он подошёл, сполоснул руки, сел, посмотрел на центр стола. Его лицо, обычно слегка розовеющее от усилий, сейчас побледнело. Глаза привязались к белому устройству. Он открыл рот, будто хотел чтото сказать, но слова не пришли.
Я села напротив, взяла вилку, наколола кусок огурца.
Приятного аппетита, улыбнулась я.
Он сглотнул, взгляд метался между мной и телефоном, в глазах вспыхивала паника.
Это прервал он, кашляя. Это рабочий. Петрович выдал. Корпоративная связь, понимаешь?
Корпоративный? удивилась я, подняв бровь. А почему он такой женственный, беленький? Обычно служебные телефоны тяжёлые чёрные «кирпичи».
Закупили партию оптом, так и получили, начал нервничать он, привычно защищаясь. Лен, что за допросы? Убери телефон, давай есть.
Он схватил телефон и бросил его в карман брюк, будто боясь прикоснуться.
Ты же говорил, что в компании кризис, премию за Новый год зажали, а теперь раздают новые смартфоны, мягко продолжила я, глядя прямо в него. Твой начальник Петрович уволился полгода назад, я его жену Веру встретила в супермаркете.
Он замер, лицо покраснело, а потом бросился в крик.
Я не лазил, возразила я, удерживая спину прямой. Он лежал на столе, экран загорелся, пришло сообщение. Я случайно посмотрела.
Ложь была очевидна: телефон был заблокирован, сообщения я не видела. Но реакция мужа дала понять, что он попался.
Я спросила:
И что там было написано?
Сам посмотри, кивнул он, держа телефон у кармана.
Он тяжело дышал, словно зверь в уголке. Я сказала ему:
Двадцать пять лет я стираю твои рубашки, готовлю завтраки, слушаю твои жалобы о начальниках и болячках. Я знаю, когда ты врет: у тебя левая ноздря раздувается.
Он коснулся носа, растерянно.
Ты выдумываешь! крикнул он, переходя в атаку. У меня другая симка для объявлений! Я хотел продать «Ладу», а ты всё испортила!
«Продать «Ладу»? усмехнулась я. Без моего паспорта? Как бы ты это сделал?
Он рычал, обвиняя меня в контроле. Я спросила:
Если ты живёшь как в тюрьме, то зачем ещё здесь?
Что? он удивился.
Я говорю: уходи.
Он ошарашен, ожидал слёз, криков, разбитой посуды. Вместо этого я лишь сказала:
Куда я пойду? он спросил, растерянный, ночь на дворе.
К «Зайке», пожала плечами я. Или к Петровичу. Или в отель у тебя же есть деньги.
Ты меня выгоняешь из собственного дома?
Из моего дома, Сергей. Квартира досталась мне от родителей, ты лишь прописан, прав собственности не имеешь. Ты сам отказался от доли при приватизации, помнишь?
Он побагровел, понимая, что его схемы уже не спасут.
Мы семья, у нас сын
Сын живёт в Петербурге, у него своя жизнь. Он давно спрашивал, почему я его терплю. Привычка, а теперь понял: терпелка кончилась.
В этот момент телефон в его кармане завибрировал.
Ответь, кивнула я. Может, там действительно работа?
Он вырвал телефон, сбросил вызов:
Никто.
Тогда собирай вещи, сказала я, вставая.
Я взяла свою тарелку с оставшимся ужином и бросила мясо в мусорный бак. Этот жест напугал его сильнее любых слов.
Он попытался заговорить, но я уже закрыла окно, впустив свежий вечерний воздух.
У тебя час, Сергей. Чемодан на антресолях, вещи, которые я сегодня постирала и убрала, можешь забрать в пакетах.
Куда я пойду ночевать?
Не мои проблемы.
Он сидел, глядя на меня, пытаясь найти хоть искру прежней Лены. Я увидела лишь усталую, но решительную женщину, глядящую в него как в пустое место.
Он встал, пнул стул, крикнув:
Да пошла ты! к комуто, кому не место, старуха! Одна останешься с кошками!
Чемодан на антресолях, ледяным тоном повторила я.
Следующий час прошёл в грохоте швырнутых вещей, ругани и шуршании пакетов. Я сидела в кухне с чашкой чая, глядела в тёмное окно, не провожая его.
Когда дверь наконец захлопнулась, я вдохнула глубоко. Тишина, но уже другая тишина свободы.
Подойдя к зеркалу в прихожей, я увидела уставшую женщину с морщинками, но с расправленными плечами.
Всё будет, шепнула я себе. Теперь я куплю кофе, который мне нравится, дорогой, и никто не будет мне указывать, как дышать.
Вернувшись к кухонному столу, я вытерла жирное пятно, достала из холодильника бутылку вина, приготовленную к особому случаю, налила бокал. Старый телефон Сергея так и остался на тумбочке в спальне, он просто забыл его в спешке.
Экран загорелся: «Мама звонила три раза». Я улыбнулась и выключила звук. Завтра будут разговоры со свекровью, сыном, друзьями. А сегодня свидание с самой собой и новой жизнью.
Сделав глоток вина, я впервые за годы ощутила вкус, истинный, не испорченный чужим недовольством.
В дверь скрипнула: я насторожилась, но через глазок увидела лишь рыжего кота Василия, которого соседские дети иногда выпускают на улицу.
Что, тоже мужики достали? спросила я.
Кот мяукнул, как будто соглашаясь.
Заходи, я отодвинула дверь. У меня осталось мясо пофранцузски, будет тебе в самый раз.
Кот гордо прошёл в квартиру, подняв хвост, а я закрыла за ним дверь, щёлкнув замок. Теперь навсегда.
Я глядела, как он уплетает ужин, и улыбалась. Жизнь только начинается. Здесь больше нет тайников, вторых телефонов и фальшивых отчётов. Есть лишь честность и хороший кофе.
