Положи ключи на место, сказал голос Анастасии, слегка дрожа, но достаточно уверенно, чтобы перекрыть гудящий чайник. Она стояла в дверном проёме кухни, руки скрещены на груди, и не отводила взгляда от мужа.
Сергей замер, не дотянувшись до ключницы, висевшей в прихожей. Он медленно обернулся, и на его лице появилась та кривая ухмылка, которой Анастасия уже несколько лет назвала «потешкой» она воспринимала её как знак, что он считает её протест детским капризом, который легко сломить силой.
Ленка, не начинай, а? картинно закатил глаза и потянулся к брелоку в виде серебристой кошечки. Мы же вчера всё обсудили. Через час мне нужно уехать. Парни уже ждут у подъезда, Витя с сумками, у Алексея мангал. Не заставляй меня выглядеть дурачком перед мужиками.
Мы ничего не обсуждали, Серёжа, сухо ответила Анастасия. Это ты всё говорил, а я молчала и слушала твои фантазии. Я уже во вторник сказала тебе на чистом русском: моя машина остаётся на стоянке, а если я её возьму, то ты её не получишь.
Сергей резко повернулся, и его куртка зашипела по бедрам. Он был одет «по походному»: камуфляжные штаны, старый свитер, который Анастасия пыталась избавиться три раза, и изношенные кроссовки. Весь его образ кричал о предвкушении мужского отдыха шашлыков, рыбалки а только она, стоя в позе, удерживала его от этого праздника.
Ты серьёзно? шагнул он в кухню, нависая над ней. Сергей был крупным парнем, и раньше это нравилось Анастасии, казалось, что он защищает её, но теперь его габариты служили лишь аргументом в спорах. Это моя семья, мой дом, и, кстати, машина, купленная в браке, значит общая. Мне надо уехать за город, там дорога сплошные ямы. С такси же туда не успею, а Витя всё ещё ждёт.
Анастасия глубоко вздохнула, пытаясь успокоить дрожащие пальцы. Она подошла к столу, выключила газ под чайником, который уже клокотал, и повернулась к мужу.
Именно, Серёжа. Дорога ямами усеяна, а моя машина не внедорожник, а городской кроссовер, новый, на который я копила три года, отказывая себе в отпуске и новых вещах. И кредит за неё я плачу из своей зарплаты.
Опять ты про деньги! взревел Сергей, размахивая руками так, что задел люстру. Сколько можно? Мы же семья! У меня сейчас временные трудности, ты же знаешь!
Твои «временные трудности» тянутся уже второй год, тихо, но чётко произнесла Анастасия. С тех пор, как ты разбил свою «красавицу». Напомнить, как это было? Или сам вспомнишь?
Сергей покраснел: тема была болезненной. Год назад, после нескольких банок пива, он поехал с друзьями «на природу» и решил показать, как он крут, на грунтовой дороге. Итог: машина в кювете, страховая отказала, а семья осталась без средств, а он только с царапинами.
Это было случайно! огрызнулся он, отводя взгляд. Колесо лопнуло, я тебе сто раз говорил. И вообще, я водитель с двадцатилетним стажем.
Вот именно, сухо ответила Анастасия. С таким стажем уронить машину на ровной трассе талант. Серёжа, это моё последнее слово. Бери каршеринг, вызывай такси, езжай на электричке мне всё равно. Но «ласточку» я тебе не отдам, особенно после того, как Витя твоим сиденьем поджёг меня сигаретой, а я потом отдал за ремонт 3000.
Я всё возмещу! гаркнул он, бросаясь в прихожую.
С чего? спросила Анастасия холодным тоном. С той зарплаты, которую тебе уже второй месяц задерживают? Или с премий, которых нет? Может, мама твою добавит?
Упоминание свекрови, Галины Петровны, сработало как красная тряпка. Галина Петровна была в семье почти как памятник на Красной площади всегда знала, как лучше, и всегда стояла на стороне своего «мальчика».
Мать не трогай! прошипел Сергей. Ты просто жадная, мелочная, жалкая. Мне же нужен лишь кусок железа на два дня! В воскресенье верну, помою, заправлю. Что с ней станет?
Нет, коротко бросила Анастасия. Слово повисло в воздухе, тяжёлое, как кирпич.
Сергей смотрел на жену, в глазах его отражалось искреннее непонимание. Он привык, что Анастасия, хоть и ворчит, в итоге уступает. Раньше он получал деньги на «перспективные проекты», а она готовила поляну для его друзей, терпела маму со своим ревизионным ножом. Но теперь в ней чтото изменилось.
Он сменил тактику: агрессия не помогала, нужно было задеть жалость и чувство вины.
Ленка, ну пойми, я уже обещал, сжалив голос, он шагнул к ней, пытаясь обнять. Парни ждут. Я сказал, что едем на моей на нашей машине. Если сейчас скажу, что ты не дала ключи, меня же высмеют. Ты хочешь, чтобы друзья твоего мужа тебя не уважали?
Анастасия спокойно убрала его руки со своих плеч.
Если твой авторитет держится только на том, какой машиной ты вёз друзей на «питушиные гулянки», то он стоит ровно столько же, сколько твоя «мужская» репутация, Серёжа. И перестань врать. Ты сказал «на моей». Ты всем хвастался, что купил машину. Я слышала, как ты рассказываешь соседу.
И какая разница? У нас общий бюджет!
У нас разный. Я плачу за коммуналку, продукты, кредит за машину и одежду нам обоим. Твои деньги уходят на «обслуживание долгов» и помощь маме. Всё, разговор окончен. Я опаздываю на работу.
Анастасия прошла в прихожую, сняла с крюка ключи от машины и, словно в театре, опустила их в глубокий карман жакета. Затем схватила сумку.
Ты куда? удивлённо спросил Сергей. У тебя же сегодня выходной!
Был, но дома такая обстановка, я решила выйти, девочкам подменить. Посижу с отчётами в тишине. А ты решай свои транспортные вопросы сам.
Он попытался добавить: Если ты сейчас уйдёшь с ключами
можешь не возвращаться, тихо прошептал он, нотки злобного юмора прозвучали в голосе.
Анастасия замерла на мгновение, сердце забилось громко. Раньше она бы заплакала, положила бы ключи на тумбочку, лишь бы не был скандал. Сейчас её охватило лишь лёгкое облегчение.
Хорошо, бросила она через плечо, открывая дверь. Как скажешь. В холодильнике есть еда на два дня, вчерашний борщ.
Дверь захлопнулась.
На улице свежо, весеннее солнце слепит, но не греет. Анастасия села в свой вишнёвый кроссовер, вдохнула аромат кожаного руля и ванильного ароматизатора. Это была её крепость, её личное пространство, которое она никому не сдаёт. Нажала кнопку пуска, мотор заурчал.
Телефон в сумке начал вибрировать. На экране высветилось: «Любимый муж». Она отклонила звонок. Через минуту снова звонок, но теперь изображение Галины Петровны в шляпе с широкими полями.
Ну конечно, подумала Анастасия, выезжая со двора. Тяжёлая артиллерия подкатилась.
Она не отвечала, включила громкое радио и направилась к офису. Рабочий день прошёл в тумане, коллеги только мило предлагали чай с печеньем. Сергей прислал десяток сообщений: от «Ты эгоистка!» до «Ленка, вернись, мы опаздываем», потом угрозы: «Вызову слесаря и вскрою дверь, если ты закроешь запасные ключи».
Анастасия улыбнулась. Запасные ключи она ещё неделю назад отдала сестре, предвидя, что чтото пойдёт не так. Сергей вечно терял вещи, и доверять ему запаску было бы опрометчиво.
Ближе к обеду позвонила Галина Петровна. Анастасия, вздохнув, решила ответить, иначе свекровь могла появиться прямо на работе такое уже бывало.
Да, Галина Петровна, я слушаю, сухо произнесла она.
Марина! Ой, то есть Анастасия! Что ты творишь, девочка?! голос свекрови визжал, как будто её ктото оторвал. Сергей мне звонил, чуть не плачет! Друзья ждут, а ты их позоришь!
Галина Петровна, у Сергея есть руки и ноги. Пусть едет на автобусе. Моя машина моя ответственность.
Да какая твоя?! Вы в браке! Всё общее! Я найду сына, чтобы он развёлся! Ишь, королева нашлась, разъезжает на иномарке, а муж пешком! Мы к тебе со всей душой, а ты
Галина Петровна, перебила её Анастасия. Помните, когда мне вырезали аппендицит, а Сергей сказал, что не может приехать изза футбольного матча? Я вызывала такси, вы сказали: «Ничего, не барыня, доедешь».
Не выдумывай! Было же! крикнула она. Сергей золотой муж!
Был, когда я его содержала. Извините, мне работать надо.
Анастасия отключила номер свекрови. Дрожали руки, но внутри настало странное спокойствие. Она поняла, что больше не боится развода, криков, одиночества. Одинокая жизнь даже проще: никто не требует котлет по вечерам, никто не бросает носки, никто не требует «потраченных на ерунду» денег.
Вечером она не спешила домой, зашёл в кафе, выпила кофе с пирожным, прочитала книгу. Вернувшись около девяти, в квартире было тихо и темно. На вешалке не висела куртка Сергея, его кроссовок тоже исчез.
Она прошла на кухню. На столе пустая бутылка изпод водки и грязный стакан. Рядом записка, написанная кривой рукописью на салфетке: «Спасибо за испорченные выходные. Уехал к маме. Живи со своей машиной».
Анастасия вздохнула, сжала записку и бросила её в мусор. Окно открылa, проветрила запах перегара и начала мыть посуду.
Выходные прошли замечательно: выспалась, сделала генеральную уборку, съездила в парк, прогулялась по набережной. Телефон молчал Сергей, вероятно, решил наказать её игноранием. Наивный. Он не понял, что дарит ей лучший подарок тишину.
В воскресенье вечером, сидя на диване в маске и глядя сериал, в замке заскрипел ключ.
Анастасия не пошевелилась, продолжала смотреть, как героиня бросает неверного жениха.
Сергей вошёл, выглядел измотанным, под глазами мешки, запах табака и костра. Видимо, рыбалка всё же состоялась, но без её машины.
Привет, буркнул он, не глядя.
Привет, равнодушно ответила Анастасия.
Он ожидал скандала, извинений чегото, только не её безразличия.
Мама в больнице, внезапно заявил он, как бы подводя готовый аргумент. С сердцем плохо стало, когда узнала, как ты со мной обошлась.
Анастасия перевела взгляд.
Не ври, Серёжа. Я видела фото у твоей сестры: Галина Петровна сегодня на даче в розовом спортивном костюме, жарит шашлыки, выглядит живее всех живых.
Сергей покраснел, лицо стало пятнистым.
Ты следишь за нами?
Нет, просто листала ленту. Как добирались? На электричке?
Он плюхнулся в кресло, вытянув ноги.
Витя на отцовской «Ниве» поехал. Трёхчасовой трясучий путь, спина теперь отваливается. Всё изза тебя. Парни смеялись, спрашивали, кто хозяин дома.
И что ты ответил?
Что ты стерва. И что разберусь с тобой.
Анастасия сняла маску, аккуратно свернула её и положила на столик. Кожа дышала.
Не будем разбираться, Серёжа. Я подумала за эти два дня Возможно, нам лучше жить отдельно. Ты прав, когда писал записку.
Сергей встрепенулся, в глазах промелькнул страх. Одно дело пугать разводом, чтобы жена выглядела жалкой, и совсем другое, когда сама жена предлагает собрать вещи.
Ты чего? Потому что машина? воскликнул он. Я же мужик! Мне обидно!
Будь мужиком. Заработай на свою машину, снимай квартиру, живи без мамы и без меня. Попробуй будет полезно.
Ты меня выгоняешь? Из моего дома?
Квартира, Серёжа, досталась мне от бабушки. Ты здесь только прописан. Но выгонять сейчас не буду. Ночь на дворе спи в гостиной, а завтра поговорим серьёзно.
Он остался в комнате, растерянный, как ребёнок, у которого отняли любимую игрушку.
Ночь прошла неспокойно: шуршали двери, стучал холодильник, ктото звонил и шептал. Анастасия вспомнила десять лет совместной жизни, но чувство освобождения было сильнее, чем любой ностальгический груз.
Утром она встала раньше, сварила кофе, поджарила тосты. Сергей, сонный и хмурый, вышел.
Сегодня на собеседование, буркнул он, наливая воду. Если возьмут, куплю себе джип, огромный. Увидишь.
Удачи, искренне пожелала Анастасия. Надеюсь, получится.
А твою машину я больше не попрошу. Езжай сама на своей «консервной банке».
Договорились.
Он вышел, громкоИ, улыбнувшись, она завела двигатель, отправившись навстречу новым дорогам.
