9октября, 2025г.
Сегодня хочу записать то, что происходит в инфекционной отделении городской больницы 3, в Москве. Врачинфекционист, Ирина Петровна Соколова, известна своей строгостью. Мы с дочкой, Василисой, почти никогда не видели её лица всегда маска, очки, будто бы в них скрывается целый мир цифр. Она всё время говорит цифрами и фактами, а не словами утешения.
Лейкоцитов 12 спросила я.
Это уже лучше, чем было, но всё ещё выше нормы, ответила она, родничок уплотнился, кожа пересохла.
Есть опасность? спросила я.
Я выпишу препарат, он стабилизирует показатели, сказал голос, отрывистый, почти без эмоций.
Ирина разговаривает так, будто каждое слово может стать доказательством в суде. Она подбирает их тщательно, словно каждый из них уже имеет своего адвоката. Ей лишь бы лечить, без излишних вопросов, но так нельзя. Я не уверена, нравилась ли она мне, но вынуждена доверять, ведь жизнь Василисы в её руках.
Я замечаю усталость в её глазах, красные, будто заплаканные, сквозь стекло очков. Я уже не задаю вопросов, ведь главное динамика выздоровления. Два дня назад дочь была почти без сознания, а сегодня сидит, улыбается, с жадностью грызет яблоко. Ирина подходит, подмигивает и говорит ей:
Молодчина, Василиса.
Ко мне она молчала, и я, к счастью, не нуждаюсь в утешении.
После обеда в наш корпус привезли новорождённого мальчика, Петра, тяжело болеющего. Ирина сразу связалась с центральной больницей, где, как ей сказали, нет мест в реанимации. «У него нейроинфекция, лечите сами», прозвучало в телефонной трубке. Рабочий день врача заканчивается в 15:00, но у Ирины есть муж, Виталий, и свои дети. Тем временем Пете нужен невролог и особый препарат. Ирина спорит с центральной, требует помощь, а Виталий требует, чтобы она вернулась домой. Медсёстры молчат они привыкли, что после трёх часов в больнице начинается «вечеринка».
Мама Петра сидит в соседнем боксе и, громко по телефону, просит всех молиться за сына, перечисляя молитвы и прося батюшку прийти. Вечером Ирина заходит к ним, говорит, что лекарства нужно купить в аптеке, потому что в больнице их нет. Она диктует рецепт, среди прочего «Мексидол». Мама возмущённо отвечает:
Мы платим налоги! Лечите ребёнка! Везде поборы! Я вас засужу!
Ирина молчит и уходит. У нашей Василисы тоже капают «Мексидол», который мы покупали сами. У меня остались лишние ампулы, и я выхожу в коридор, где ищу Ируну. В ординаторской она диктует список препаратов своему мужу, не замечая меня.
Виталий, сейчас надо принести лекарства. Пете нужны они хотя бы на двадцать минут, слышу я её голос.
Я подхожу, говорю:
Вот «Мексидол», у меня в руке лишний флакон. Пете можно не покупать.
Ирина резко оборачивается, впервые показывая лицо без маски. Красивое, но усталое. Она благодарит, но в тот же миг хватает руку, пытаясь отдать мне деньги.
Не нужно, говорит она, это Пете.
Я кладу в её халат тысячу рублей и убираю руку.
Поздно ночью Пете становится хуже, и я слышу, как Ирина отдаёт указания медсёстрам, какую капельницу ставить, какие препараты давать. За стеной слышен шёпот маминой молитвы.
Когда заболела моя дочь, множество людей пытались помочь. Примерно 85% из ста желающих молились, советовали исповедаться, просили принести свечи. Пять человек предлагали нетрадиционные методы гомеопатию, акупунктуру, рейки. Десять давали контакты «хороших врачей», советовали улететь за границу. К утру Петя утих, температура спала, мать заснула, слышен лишь её храп. Ирина не спала всю ночь, а в 9утра началась её новая смена.
Она входит в нашу палату, проверяет лейкоциты:
Лейкоцитов 9, говорит она.
Спасибо, отвечаю я.
Хорошо, воспаление утихает, добавляет Ирина.
Я молчал, лишь сочувствую ей. За её очками я снова вижу красные, будто заплаканные глаза. В три часа её смена заканчивается, Пете стало лучше, он бодр, поел. Перед уходом Ирина снова заходит к Пете, ласково убеждая мать дать ему послушать её голос. В этот момент мать получает телефонный звонок и восклицает:
ОТМОЛИЛИ ПЕТЮ, ОТМОЛИЛИ!
Я смотрю в окно своей палаты, как Ирина идёт домой тяжёлой походкой, уставшая, но гордая. Она отличный инфекционист, человек, который победил болезнь Пети своим опытом и антибиотиками. И всё же она не получает благодарностей, лишь бесконечный тяжёлый труд.
Урок, который я вынес из этих дней: иногда лучшее лечение это честность и профессионализм, а признание приходит лишь в тишине собственного сердца.
