Галина Петровна захлопнула конверт с таким резким движением, что все подпрыгнули, а ложки на тарелках звенели. Её ногти, покрытые яркокрасным лаком, вцепились в бумагу, словно когти. Но нотариус спокойно, почти холодно, положил ладонь на её руку.
Прошу прощения, сударыня, произнёс он ровно, это не ваше.
В комнате воцарилась почти гробовая тишина, слышалось лишь тикание настенного часов и отдалённый крик ребёнка из двора. Илья свернулся в кресле, будто хотел испариться; женщина рядом с ним смотрела с любопытством, но ничего не понимала.
Я стояла, как столб. Десять лет назад я дрожала бы, умоляя не унижать меня. Сейчас я уже знала, что их власть над мной закончилась.
Нотариус разорвал конверт и вынул несколько листов. На первом стояла подпись моего тестя Василий Иванович, скончавшегося пару месяцев назад. Голос нотариуса прозвучал чётко и твёрдо:
Завещание составлено за три месяца до смерти. Единственной наследницей назначена Арина Петровна.
Родственники взревели. Тётки переглянулись, дяди покашляли, а ребёнок в углу расхохотался, не вручившись в смысл происходящего.
Что?! воскликнула Галина Петровна. Это кощунство! Он бы так никогда не поступил!
Всё прописано чёрным по белому, продолжал нотариус. «Оставляю всё имущество, включая дом и землю, бывшей жене моего сына, которая не ушла добровольно, а была изгнана». Он даже привёл объяснение.
Илья кивнул молча. Его новая жена отрявилась от него, словно незнакомка.
Я сделала глубокий вдох. О завещании я знала ещё до этой встречи, но произнести его вслух перед всеми придавало особый вес.
Значит, так пробормотала теща. Всё время жалела тебя! И сейчас хочешь увести у нас дом?
Я встала. Голос мой был спокоен, но твёрд, как сталь:
Ничего не беру. Вы отняли у меня десять лет, когда выгнали. Но ваш супруг всё видел. И решил иначе.
Не смей! закричала она. Ты ничто!
Я хозяйка этого дома, ответила я без колебаний.
Тишина снова тяжела. Все взгляды устремились ко мне.
Но добавила я после паузы, я не собираюсь вас гнать. У меня есть свой дом и бизнес. Хочу лишь справедливости.
Илья поднял брови, будто не веря:
Значит оставляешь нам его?
Оставляю вам право жить здесь, пояснила я. Но имущество моё. Это значит, что вы больше не в праве меня унижать.
Галина Петровна выглядела разбитой. Голос её дрожал, почти шепотом:
Ты хочешь меня разорвать
Я посмотрела ей прямо в глаза:
Нет. Хочу, чтобы вы почувствовали, каково быть зависимым от чужой воли.
Нотариус собрал документы и встал.
Всё оформлено законно. С сегодняшнего дня собственником является госпожа Арина Петровна.
Я кивнула и вышла на улицу. Воздух был свеж, солнце опускалось за старой грушей во дворе. Шагала я лёгко, будто парила.
Барс давно уже не был со мной, но я будто услышала его привычный скулёж в памяти. На этот раз скулёж не выгонял меня, а подсвечивал победу.
Я улыбнулась и пошла вперёд. Ведь теперь никто не мог назвать меня «ничей». Я была собой, и этого было достаточно, чтобы вернуть себе достоинство и жизнь.
