Когда я вышла из нотариальной конторы, ноги будто отказывали держать меня. Шла по улице, будто во сне ни машинный гул, ни голоса прохожих не доходили до меня. Одна лишь мысль грохотала в башке: «Они отняли у меня всё».
Вечером открыла старый шкаф и достала коробку с альбомами. На фотографиях я, Павел и Людмила. На вилле, на днях рождения, у моря. Улыбающиеся. Молодые. На одной из картин мы втроём объялись. Я счастливая, она рука на плече мужа.
Тогда казалось, что это просто дружеский жест. Сейчас вижу, сколько я упустила.
Не спала три ночи. Лежала и смотрела в потолок, пока в меня не вышла последняя слеза.
А в четвёртую утречко, когда первые лучи окрасили комнату, встала и громко сказала себе:
Хватит.
Вынула все бумаги. Договоры, расписки, банковские выписки всё, что могло доказать, что вилла была куплена на мои деньги.
Помню каждую запись, каждый рубль, который я отдавала.
Тогда думала, что мы семья и не важно, чьё имя стоит в нотариальном акте. Сейчас понимаю имя имеет огромную роль.
В тот же день пошла к адвокату. Он спокойно меня выслушал, пролистал папку и сказал:
Дело непростое, госпожа, но шанс есть.
Шанс мне достаточно, ответила я. Я не собираюсь сдаваться.
Через неделю позвонил Павел. Голос его звучал, как будто бы говорил о погоде.
Злата, нет смысла ссориться. Давайте примем всё повзрослому.
Повзрослому? повторила я. Ты изменил мне с лучшей подругой и отнял дом. Это твоё «взросление»?
Не драматизируй. Ты всегда из мухи слона делала.
Посмотришь, Павел, тихо сказала я. На этот раз я сделаю чтото из ничего.
Тем временем нашла работу в небольшой аптеке в центре. Маленькой, но чистой, с ароматом трав и алкоголя. Не была моей мечтой, но был старт.
Вечером, возвращаясь уставшая, чувствовала, что хоть чтото вернулось в мою жизнь.
Соседи, конечно, шептались:
Бедная Злата, какая досада!
Видали? Муж её бросил ради подруги!
Я лишь кивнула и шла дальше. Пусть болтают, пусть считают меня слабой. Тем лучше никто не будет ждать от меня мести.
Через два месяца позвали в суд.
Заседание в пятницу, госпожа Иванова.
Сердце подпрыгнуло. Ночь прошла без сна, в голове крутятся их лица, их фальшивые улыбки, притворная нежность.
Утром надела синее платье то самое, про которое Павел когдато говорил:
В этом платье ты всё ещё красива, как раньше.
Взглянула в зеркало.
Да, но я уже не та, прошептала.
В суде они сидели рядом, руки чуть коснулись. Смотрели на меня с надменной уверенностью победителей.
Я села напротив, без макияжа, без маски, только с достоинством.
Адвокат начал.
Документы, фото, банковские выписки.
Людмила усмехнулась презрительно:
Судья, любовь не измеряется деньгами и бумагами.
Судья строго посмотрел:
Госпожа, здесь речь не о любви. Здесь речь о собственности.
В тот миг я почувствовала сладкое возмездие. Впервые за месяцы улыбнулась.
Через две недели пришло решение. Вилла возвращается мне. Они должны съехать до конца месяца.
Когда снова вошла в дом, меня встретил чужой запах. Новые шторы, другая мебель, но стены стены всё те же, мои.
Открыла окна, глубоко вдохнула и шепнула:
Дом, я вернулась.
Через несколько дней Павел появился у ворот с букетом дешевых роз.
Злата, можем поговорить?
Нет, Павел, мой голос был спокоен. Есть слова, которые не вернуть. Как и люди.
Закрыла ворота.
Со временем боль начала тускнеть. Во дворе посадила яблоню и поставила скамейку. Каждый вечер сидела там с чашкой чая, слушая, как ветер шуршит в ветвях.
Иногда думала о Людмиле. Не со злобой, а с тем холодным покоем, который приходит, когда всё закончено.
И поняла: когда тебя предают, это не конец. Это начало.
Я возродилась из пепла, из унижений, из молчания. И теперь точно знаю, кто я женщина, которая больше никогда не позволит никому отнять у неё жизнь.
