Беда пришла незваной, как и любой холодный зимний снег, который всё равно всё покрывает. Григорий, водитель дальнобойщик, пять лет гонялся по трассе МоскваМинскМосква. На лобовом стекле висела фотография любимой жены Аглая, из динамиков доносилось «Эхо Москвы», в термосе теплый чай чего ещё хотели бы дальнобойщики? Не хватало лишь запаха маминого платка, крепкого рукопожатия отца перед каждым рейсом и уверенности, что дома его ждут и любят. Они ждали его каждый час, каждую минуту, каждую секунду.
Однажды Григорий не вернулся. Через несколько дней Аглая узнала, что муж лежит в больнице в Ярославле. На встречной фуре водитель потерял управление, занесло на крутую развилку. Григорий пытался избежать столкновения, но обе машины упали на бок. Виновник отделался лишь «мелким испугом», а Григорий получил тяжёлую травму головы. Повредились те участки мозга, что отвечают за память. Слава богу, руки, ноги и речь остались, но имя, прошлое и причины падения у него исчезли. Родные выглядели для него чужими, а врачей, как и прежде, не обнадёживало. Мозг тайна, и всё решает воля Всевышнего: восстановится радость, не восстановится придётся жить.
После выписки всё оказалось сложнее, чем думали. Григорий не помнил ни прошлого, ни даже то, что происходило три часа назад, забывал простые бытовые приёмы. Он не мог разогреть еду на газовой плитке и сам выйти на улицу. Оставлять его одного было опасно он мог потеряться, не найдя обратного пути домой. Интеллект, воля, моторика и эмоции не пострадали, но память могла со временем вернуться. Так бывает.
Аглая в тот момент была в ожидании ребёнка, взяла декретный отпуск и всё время посвящала мужу. Ночами она плакала, вспоминая, как Гриша собирал сувениры из каждой поездки для будущей дочери.
Зачем, дорогой, жаловалась она, сейчас ещё не время, а говорят, что такие приметы плохи.
Приметы пустяки, смеялся Григорий, крутя её в объятиях, хочу, чтоб наша малышка, увидев свою комнату, радовалась. Чтобы было море игрушек, целое море счастья.
Он раскладывал их по полочкам, ставил на подоконник, подвешивал над кроваткой. При выписке медсестра вручила Аглае маленького плюшевого медвежонка.
Талисман в дороге? спросила она, улыбаясь.
Да, теперь он наш талисман, ответила Аглая, поставив его не в детскую, а на ночную тумбочку мужа.
Они часто гуляли вдвоём по парку, смеялись, ели мороженое, и прохожие принимали их за счастливую пару, ожидающую пополнения. Но после короткой дрёмы Григорий уже не помнил ни прогулки, ни того, что его жена беременна. Аглае приходилось каждый раз заново объяснять, что она его жена, и что скоро появится долгожданная дочка. Помогали ей родители, поддерживая и советуя.
Однажды отец Григория, Иван Семёнович, позвал сноху к себе на кухню, закрыл дверь и сказал:
Аглая, если захочешь уйти ты ещё молода, красива, жизнь у тебя длинна. Но помни, годдва проживёшь с ним, и память может не вернуться. Мы будем рядом, будем любить внучку, будем поддержкой, если понадобится.
Эти слова зажгли в Аглае бурю чувств усталость, тревогу, обиду. Она собрала волю, улыбнулась и кивнула отцу. Иван погладил её по русым волосам и прошептал:
Не падай духом, дочка, справимся. Ты сильна, хоть и весишь вдвойне с ребёнком.
Аглая была худой, ростом невысокая, а рядом с ней Григорий выглядел гигантом. Когда он впервые привёл её к родителям, те удивились, но быстро полюбили её за доброту, застенчивость и тёплое отношение к своему будущему зятю. С тех пор Григорий часто называл её «хрусталинка моя».
Родилась дочка, назвали её Милочка. Григорий встретил её в родильном отделении, счастье переполняло его. На следующее утро он спросил:
Что за чудо?
Аглая снова начала всё рассказывать, только теперь с новым дополнением Милочкой. Григорий держал её на руках, глаза его светились от радости.
Поначалу Аглая перенесла кроватку Милочки в свою комнату, чтобы ребёнка было рядом, а мужу было легче следить за ней ночью. Ночи без сна, усталость отняли у неё лакомство молоко, и вскоре пришлось перейти на искусственное вскармливание.
Дочка, переедем к вам, уговаривала её тёща Кира Николаевна, тяжело тебе одной.
Нет, я справлюсь, отвечала Аглая, не желая тревожить старших родителей.
Однажды ночью, проснувшись от тихой колыбельной, Аглая увидела мужа, качающего Милочку. Он держал в одной руке нежный плюшевый медвежонок, в другой бутылочку с смесью, которую малышка сосала. Марина (Аглая) села на краёк кровати, не произнося ни слова, боясь спугнуть его. Комната была освещена полной луной, её свет пробивался сквозь занавески, создавая волшебную атмосферу.
Вот оно, счастье, прошептала она про себя.
Григорий положил Милочку в кроватку, поставил рядом медвежонка и сказал:
Это тебе, милая, мой подарок. Затем, слегка дрожа от холода, укрыл её одеялом.
Я так люблю тебя, хрусталинка моя, прошептал он, и в этом шёпоте звучала надежда, что память вернётся, а жизнь, несмотря на всё, будет полна света.
