Зачем топтать мою любовь
Тихий вечер в Москве. Пустынная улица, лишь редкие фонари бросают желтоватый свет на мокрый асфальт. Я стою перед ней, а между нами будто бездна, хоть мы так близко, что я вижу дрожание её ресницы.
Ты меня уже не любишь? спрашиваю, будто уже слышал ответ.
Но надежда неласковый зверёк. Она живёт даже тогда, когда разум шепчет: «Все закончилось».
Она не смотрит мне в глаза. Пальцы нервно перебирают бахрому шарфа того самого, что я подарил ей прошлой зимой, когда мы ещё смеялись от всей души. Её смех тогда был самым дорогим звуком на свете.
Люблю но уже не так, как раньше, произносит она.
Глупо, но эти слова захватывают дыхание, как будто ктото сжимает горло и медленно душит.
А как? мой голос звучит чужим, подавленным. Как друга? Как воспоминание? Как старую балладу, которую когдато пел с чувством, а теперь ставишь на фон?
Тишина.
Я всё помню.
Помню, как она впервые схватила меня за руку, будто боялась, что я убежал бы. Как шептала ночью: «Ты мой», и мир казался безмерно добрым. Как мечтали о путешествиях, о даче у Оки, о детях
А теперь?
Она смотрит, но не видит. Как будто я стал тенью, призраком прошлого, мешающим ей идти дальше.
Зачем? спрашиваю, голос дрожит. Зачем ты так поступаешь? Зачем говоришь, что любишь, если в твоих глазах уже нет огня? Зачем целуешь меня в щёку, как родного, если раньше губы жгли, как пламя?
Она вздрагивает.
Я не хотела тебя ранить
Но ранила.
Чувства просто уходят.
Нет, качаю головой. Чувства не уходят сами. Их предают, убивают каплями равнодушия, лжи, трусости.
Она отворачивается. Я вижу её боль, но мне от этого не легче. Я всё ещё люблю. А она уже нет.
Прошло время. Год? Два? Я уже перестал считать. Жизнь шла своим чередом работа, встречи, пустые разговоры с людьми, которые не оставляли следа в душе. Я научился улыбаться, не чувствуя радости, смеяться, не ощущая счастья. Казалось, та часть меня, что умела любить понастоящему, навсегда ушла в прошлое вместе с ней.
И вот однажды случайность, ирония судьбы или просто закономерность я увидел её.
В том самом кафе у Тверской, за тем самым столиком у окна, где когдато при свете свечей шептали друг другу вечные клятвы. Теперь там сидела она та же, но уже другая. Рядом с ней незнакомый мужчина. Его рука лежала на её колене, а она смеялась, запрокидывая голову, и солнечный луч играл в её волосах, как когдато играл для меня.
Я замер. Сердце, которое, казалось, давно окаменело, вдруг подпрыгнуло, будто ребёнок, который нашёл забытый конфетный батончик. Оно вспомнило её.
И в тот миг она подняла глаза.
Наши взгляды сошлись и время как бы подскользнулось.
В её глазах мелькнуло нечто неуловимое: может, сожаление, может стыд, а может простое вспышковоспоминание о том, что между нами когдато было больше, чем мимолётная встреча.
Я не успел понять.
Она резко отвернула взгляд, будто обожглась, и её пальцы инстинктивно сжали руку того мужчины. Она чтото прошептала ему, улыбнулась но улыбка уже была натянутой, почти вынужденной.
А я
Просто прошёл мимо.
Не замедлил шаг. Не обернулся. Не дал себе надежды, как будто её уже не будет.
Потому что иногда самое сильное, что можешь сделать это уйти.
И не оглядываться.
Но город помнит.
Тротуар, по которому мы когдато бежали под летним ливнем, смеясь и спотыкаясь. Скамейка в Парке Горького, где она впервые сказала: «Боюсь потерять тебя» иронично, не правда ли? Даже воздух в этом кафе всё ещё пахнет её духами: лёгкими, цветочными, обманчиво нежными.
Я вышел на улицу. Холодный ветер бил в лицо, но это кстати он стер то, что не должно было оставаться видимым. Телефон в кармане завибрировал очередное уведомление, очередная пустота. Я машинально вытащил его, и на экране всплыло ОК: «Год назад. Вы были здесь». Фото. Мы. Её голова на моём плече, мои пальцы в её волосах.
Я резко выключил телефон.
Удалить? спросил голос в голове.
Палец замер над экраном. Год как осколок, как заноза, как доказательство того, что всё было реальным.
Эй! крикнул ктото за спиной. Я обернулся.
Официантка из кафе, запыхавшись, протянула мне чёрный шарф.
Вы забыли, улыбнулась она.
Это был не мой.
Но я взял его. Шерсть была мягкой, почти живой в руках.
Спасибо, сказал я.
И тут она сделала то, чего я совсем не ожидал.
Вам очень больно? спросила она тихо, словно ребёнок.
Я посмотрел на неё действительно посмотрел. Карие глаза, веснушки, нерешительность в голосе. Настоящая.
Раньше да, ответил я честно.
А сейчас?
Я вдруг осознал, что держу в руках чужой шарф, чужую историю, чужие чувства.
Сейчас я просто жив.
Она кивнула, будто поняла чтото важное.
Хотите кофе? неожиданно предложила она. Я как раз заканчиваю смену.
Я засмеялся. Понастоящему. Впервые за долгие месяцы.
Да, хочу.
Она наливала кофе в толстую фарфоровую чашку не в ту привычную посуду, а в свою, с крошечной трещинкой у ручки и едва заметным цветочным орнаментом по краю.
Сахар? спросила, уже зная ответ.
Два кусочка, ответил я, хотя обычно пил без сахара.
Она улыбнулась, будто поймала меня на маленькой лжи, но ничего не сказала. Просто опустила два кусочка сахара в чашку, и они тихо звенели, касаясь дна.
Кофе был крепким, с горьковатым послевкусием, но именно таким, каким нужен был в тот момент. Я сделал глоток и вдруг понял, что за последний год это первый раз, когда действительно ощущаю вкус.
Как? она облокотилась на стойку, наблюдая за мной.
Как жизнь, ответил я. Горько, но с надеждой на сладкое.
Она рассмеялась, и в этот момент зазвонил телефон её смена действительно подошла к концу.
Подождёте меня у выхода? попросила она, быстро снимая фартук. Я переоденусь.
Я кивнул, наблюдая, как она исчезает в подсобке. В кафе было пусто, только бармен лениво протирал бокалы. Он бросил на меня оценочный взгляд, затем многозначительно подмигнул:
Пелагея у нас редкостно когото после смены зовёт гулять.
Значит, мне повезло? спросил я.
Значит, ты особенный, усмехнулся он и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
Особенный. Странное слово после всего, что было.
Но когда Пелагея вышла уже без униформы, в простых джинсах и растянутом свитере, с мокрой прядью волос, которую торопилась закинуть за ухо я вдруг понял, что хочу верить в это.
Пойдём? она слегка покачала головой.
Пойдём, я встал, оставив на столе деньги за кофе, которые, повидимому, стоили гораздо больше, чем их номинал в рублях.
За дверью нас встретил вечер не тот холодный и безразличный, что был раньше, а какойто новый, наполненный обещаниями.
Куда? спросила Пелагея, и в её голосе звучало то же нетерпение, что и в моём сердце.
Я посмотрел на неё, затем вверх на первые зажигающиеся звёзды.
Вперёд, сказал я.
И мы пошли не туда, где остались разбитые мечты и старые фотографии, а вглубь узких улочек, где свет фонарей разлетался в лужах, а аромат жареных каштанов смешивался с вечерней прохладой.
Знаешь, что самое странное? вдруг произнесла Пелагея, ловко перепрыгивая через трещину в асфальте. Ты даже не спросил, почему я тебя позвала.
Потому что не важно, я поймал её взгляд. Важно, что я пошёл.
Она закусила губу, будто обдумывая, стоит ли говорить дальше, но потом резко остановилась.
Я видела тебя раньше.
В кафе?
Нет. указала на крошечную площадку с облупившейся скамейкой. Здесь. Ты сидел прошлой осенью, сжимая в руках конверт. Потом разорвал его и ушёл.
Ледяная волна прокатилась по спине. Тот самый конверт билеты в Венецию, куда мы так и не полетели.
Почему ты запомнила именно это? спросил я.
Потому что она коснулась моей ладони кончиками пальцев, ты выглядел, как будто теряешь последнее. А в тот день я нашла бездомного щенка. Подумала: странный баланс Вселенной. Ктото теряет, ктото находит.
Гдето вдалеке зазвонили колокола. Я понял, что стою на перекрёстке в прямом и переносном смысле.
И? спросил я хрипло. Кто я сейчас? Тот, кто теряет, или тот, кто находит?
Пелагея внезапно встала на цыпочки и приблизила лицо так близко, что я почувствовал запах её помады сладкой, с ноткой вишни, а потом чмокнула меня в щёку.
Это зависит только от тебя, прошептала она.
В тот момент случилось одно из двух: либо осенний лист упал мне прямо на плечо, будто метка судьбы, либо гдето в городе моя бывшая в тот же миг обернулась, почувствовав, как ещё один кусочек прошлого отрывается от неё.
Я не стал ждать ответа. Просто взял Пелагею за руку и повёл за собой мимо закрытых магазинов, под мостами, по неизвестным переулкам.
Ты уверен? она засмеялась.
Впервые за долгое время да.
Улицы опустели, только редкие фонари рисовали длинные тени на асфальте. Пелагея шла рядом, её плечо иногда касалось моего случайно или нет, я не решался спросить.
Куда теперь? прошептала она, и её голос слился с шелестом листьев под ногами.
Я посмотрел вперёд, на тёмную ленту дороги, уходящую между спящими домами.
Не знаю. Просто идём.
Она кивнула, и мы зашагали вместе не спеша, не оглядываясь, не думая о том, что ждёт за поворотом.
Потому что иногда самое важное не пункт назначения, а тот, кто идёт рядом.
