Твой сын нам больше не внук, хрипло произнесла бывшая свекровь и бросила трубку.
Вадим, последний раз спрашиваю: соберёшь деньги на сапоги Мише? Зима уже в двери, а у него ноги в старых валенках, ходить не в чём.
Злата сжала телефон, будто пыталась вытянуть из него и голос бывшего мужа, и остатки его совести. На том конце послышался неуверенный, постоянно оправдывающийся вдох.
Злата, ты же знаешь, сейчас тяжело. На работе завал, премию отложили
Я слышу это каждый месяц, перебила её Злата. Вадим, это же наш сын. Ему нужны зимние сапоги, а не очередная игрушка. Я не требую подарков, я просто хочу, чтобы у него было что надеть.
Понимаю, протянул он. Но мама Мама считает, что ты просишь слишком много. Говорит, алименты должны хватать.
Какие алименты? Тех трёх рублей, которые ты переводишь раз в квартал, когда твоя мама напомнит? На них даже шнурки купить не получится!
Слёзы, горькие и бессильные, катились по её щекам. Она стояла на маленькой кухне в квартире на Тверской, где пахло вчерашним борщом и влажным бельём, сушившимся на верёвке над плитой. За стеной, в единственной комнате, спал Миша, её шестилетний сын, единственная радость и постоянная тревога.
Я ещё раз поговорю с ней, пообещал Вадим без уверенности. Может, чтото получится.
Не утруждай себя, отрезала Злата и повесила трубку.
Разговаривать с его матерью, Тамарой Петровной, было всё равно что биться лбом о бетон. Холодная, властная женщина, привыкшая, что мир вращается вокруг её желаний и её сынанедотёпа. Злата вытерла слёзы тыльной стороной ладони и подошла к спящему сыну. Миша раскинул руки, его светлые волосы разбились по подушке, рядом лежал потрепанный плюшевый заяц. Злата поправила одеяло, поцеловала его в щёку и мысленно обещала: ради него готова на всё.
Звонок заставил её вздрогнуть. На экране высветился незнакомый городской номер, но сердце екнуло она поняла, кто это. Медленно вернувшись на кухню, она приняла звонок.
Слушаю.
Злата? Это Тамара Петровна.
Голос бывшей свекрови был холоден, как мороз в Сибири. Прямо к делу.
Да, Тамара Петровна, здравствуйте.
Я просила Вадима передать тебе, чтобы ты перестала звонить ему с бесконечными просьбами. Видимо, ты не поняла. Слушай внимательно, и больше к этому не возвращайся. У Вадима начинается новая жизнь, новая «нормальная» семья. Мы больше не будем поддерживать тебя и твои проблемы.
Злата молчала, чувствуя, как внутри всё холоднее.
Что касается мальчика Тамара Петровна сделала паузу, подбирая самые резкие слова. Твой сын нам больше не внук. Забудь этот адрес и номер телефона. Всего хорошего.
Короткие гудки прозвучали, как выстрел в тишине кухни. Злата опустила трубку, но осталась стоять, глядя в одну точку. Не внук. Просто и страшно. Как будто можно вычеркнуть из жизни маленького человека, который носит их фамилию, у которого глаза отца и упёртый подбородок деда. Она села на табурет, обхватив голову руками. Это был конец. Не просто развод, а полное отлучение от той жизни, где были надежды, праздники в загородном доме и ощущение полной семьи.
Утром она проснулась с тяжёлой головой, но с ясным пониманием больше ни на кого не надеяться. Теперь только она и Миша. Вдвоём против всего мира. Она работала швеёй в небольшом ателье на Тверской, получала немного, но на скромную жизнь хватало. Теперь предстояло затянуть пояс ещё туже.
Мамочка, а мы поедем к бабушке Тамаре на выходные? спросил Миша за завтраком, болтая ножкой под столом. Она обещала мне показать большую машину, которую папа купил.
Сердце Златы сжалось. Как объяснить ему, что бабушка Тамара больше не хочет его видеть? Что у папы теперь будет другой ребёнок, которому он будет показывать новые машины?
Мишенька, у бабушки сейчас много дел, мягко сказала она, стараясь, чтобы голос не дрожал. И у папы тоже. Мы в эти выходные в парк пойдём, покатаемся на каруселях, хочешь?
Миша задумался, но мысль о каруселях быстро победила.
Хочу! И сладкую вату!
И сладкую вату, улыбнулась Злата, пряча за улыбкой боль.
Так началась их новая жизнь. Злата брала любую подработку: укорачивала брюки соседям, пришивала молнии, по ночам шила шторы на заказ. Спала по четырепять часов, но когда видела довольное лицо сына, усталость отступала. Она научилась выкручиваться. Те самые зимние сапоги она купила на распродаже, хоть и не самые модные, зато тёплые.
Иногда по вечерам, когда Миша уже спал, её накрывала отчаянная тоска. Она садилась за швейную машинку, и под её ровный стук думала о несправедливости жизни. Вспоминала Вадима нерешительного, инфантильного, но когдато любимого. Вспоминала, как он делал ей предложение, как они мечтали о детях. И как потом его родители, особенно мать, отвоевывали его у неё, убеждая, что Злата ему не пара, что она из «простых», что у неё нет ни положения, ни денег. Потом пришёл мелкий проступок, раздутая Тамарой Петровной до вселенского предательства, и Вадим, не выдержав давления, просто ушёл.
Прошёл год. Миша пошёл в первый класс. Злата гордо вела его за руку на линейку. Он был в новеньком костюме, который она сшила сама, с огромным букетом гладиолусов. Она смотрела на него и понимала: всё правильно. Они справятся.
В ателье сменилась хозяйка. Новая владелица Ангелина Викторовна, строгая, но справедливая женщина. Она сразу заметила аккуратность и талант Златы.
У тебя золотые руки, Златочка, сказала она, разглядывая идеальный шов на шелковом платье. А ты не думала о чёмто большем, чем простая подгонка?
Например? удивилась Злата.
Например, создать чтото своё. У тебя есть вкус.
Злата отмахнулась. Что «своё», когда нужно платить за квартиру и собирать сына в школу? Но слова Ангелины запали ей в душу. Однажды вечером, разбирая старые ткани, она нашла отрез яркого ситца в мелкий цветочек. И пришла идея: сшить крошечный комбинезон и панамку для плюшевого зайца Миши. Получилось так мило, что она принесла показать в ателье.
Ангелина долго рассматривала миниатюрную одежку, а потом решительно сказала:
Завтра принеси всё, что ещё нашила: игрушки, одежду для кукол, что угодно.
Злата растерялась, но на следующий день принесла коробку с «поделками»: несколько кукольных платьев, костюмчик для медвежонка, вышитую рубашку с узором из лесных ягод. Ангелина выкладывала всё у входа.
Эксперимент, коротко заметила она.
К вечеру ничего не осталось. Женщины, приходившие за заказами, с умилением разглядывали миниатюры и покупали их для детей и внуков. Одна дама даже заказала целый гардероб для дорогой немецкой куклы своей внучки.
Злата не могла поверить глазам. То, что казалось шалостью, оказалось востребованным. Она начала шить не только шторы, но и эти милые вещички. Сначала для витрины ателье, потом когда заказов стало больше открыла страницу в соцсети, где выкладывала фото своих творений. «Мамино тепло» так назвала свой маленький проект.
Деньги перестали быть вечной проблемой. Она смогла записать Мишу в кружок рисования, о котором он давно мечтал. Переехали в большую съёмную квартиру, с отдельной комнатой для сына. Злата расцвела: исчезла постоянная усталость, в глазах появился блеск. Работала много, но теперь работа приносила не только доход, но и удовлетворение.
Миша вырос спокойным и ласковым мальчиком. Он больше не спрашивал про отца или про ту «другую» бабушку. Его миром была мама. Он гордился ею, хвастался перед друзьями, что его мама лучшая волшебница, умеющая сшить всё, что захотят.
Однажды, когда Мише исполнилось двенадцать, зазвонил телефон. Номер снова был незнакомый, но Злата всё равно ответила.
Злата? Здравствуйте. Это Тамара Петровна.
Злата замерла. Шесть лет не слышала этот холодный голос.
Я вас слушаю.
Я звоню по делу, в голосе свекрови не было ни тени смущения, ни сожаления. Моя знакомая порекомендовала вас как талантливого мастера детской одежды.
Злата молчала, уже догадываясь, к чему крутится разговор. Её «Мамино тепло» за эти годы превратилось в небольшой, но известный в городе бренд. О нём писали в местных газетах, её приглашали на ярмарки мастеров.
У моего внука скоро день рождения, продолжала Тамара Петровна. Ему исполняется пять лет. Я бы хотела заказать эксклюзивный костюм. Чтото особенное. Я знаю, вы заняты, но готова заплатить вдвойне. Это для меня очень важно.
Злата закрыла глаза. Внук. Пять лет. Значит, Вадим не выдумал всё это. У него действительно новая семья, новый ребёнок, которому он будет показывать новые машины. Ирония судьбы была горькой.
Тамара Петровна, произнесла Злата медленно и спокойно, без злости, без обиды, только с достоинством. Я вынуждена отказать.
На другом конце провода повисла изумлённая тишина. Видимо, отказы ей были не знакомы.
Что значит отказать? Я же сказала, заплачу любую цену!
Дело не в цене, ответила Злата так же спокойно. Несколько лет назад вы позвонили мне и сказали, что мой сын вам больше не внук. Вы вычеркнули его из своей жизни, не подумав о ребёнке.
Это было давно начала Тамара, но Злата её перебила.
Для вас, может, и давно. А я помню каждую секунду того разговора. Я построила свою жизнь и бизнес с нуля, вкладывая в каждую вещь не только умение, но и ту любовь, которую хотела дать своему ребёнку. Мой бренд «Мамино тепло» я не могу шить для семьи, которая так холодно отрезала себя от человеческой жизни.
Она сделала паузу, давая свекрови осознать сказанное.
Мой сын, тот самый, которого вы назвали «больше не внук», сейчас сидит в соседней комнате и рисует. Он талантлив, добр и умен. Он всё, что у меня есть. А ваши деньги Оставьте их себе. Может, они помогут вам купить совесть, хотя я в этом сомневаюсь. Всего хорошего.
Злата повесила трубку, не дожидаясь ответа. Её руки слегка дрожали, но душа была лёгкой и спокойной. Это была не месть, а справедливость. Она подошла к двери ребёнка, заглянула в щель. Миша сидел за столом, уткнувшись в лист бумаги, поглощённый рисунком. На стене висели его яркие картины, полные света и жизни.
Она улыбнулась. Да, у них всё хорошо. И будет ещё лучше. Злата закрыла дверь, пошла на кухню ставить чайник. Впереди был ещё один обычный вечер, наполненный тихим счастьем, которое она создала своими руками. И в этом счастье не было места для призраков прошлого.
