Ты ведь её довёл? спросил Саша, всхлипывая. Мама нас больше не любит? Она уходит, потому что мы ей мешаем?
Игорь, откинувшийся в кресло, косо посмотрел на Зинуиду, которая собирала вещи, так жалобно, будто сама готова была заплакать. Женщина сжалась и замерла, не зная, что сильнее давит на неё совесть или усталость.
Всё началось с «невинной шутки» мужа. Накануне Зинаида объявила, что 8 марта отпразднует без семьи, в одиночестве. Шум в доме зашёл в полную силу Игорь не мог запретить, но высказал всё, что думал, а потом подначил детей: пятилетнего Сашу и семилетнего Владимира.
Слышали, ребята? Мама от нас уезжает. Надоели мы ей, довели её, бросил он, будто бы в будничном, даже весёлом тоне, но с подтекстом претензии.
Детям стало страшно. Владимир нахмурился, Саша округлил глаза.
Уезжает навсегда? растерянно спросил младший.
Не знаю. Пока нет. Но, глядишь, привыкнет и решит уйти совсем, пожал плечами Игорь.
Для него это была лишь игра. Дети восприняли всё серьёзно. Саша устроил истерику, и Людмила, именно Людмила, успокаивала его весь вечер. Она надеялась, что муж усвоил урок, но нет сегодня всё повторялось.
Ну, что ты, Саша, не плачь. Папа тебя любит. Я никуда не ухожу, только на работу, небрежно сказал Игорь сыну.
Тут Людмила чуть не сорвалась её остановили только слёзы в глазах ребёнка. Женщина присела рядом с младшим и погладила его по щеке.
Сашуль, всё не так. Я просто хочу один день побыть одна, начала она объяснять, как и вчера. Папа каждое воскресенье ходит в баню с дядей Пашей и его товарищами. Маме тоже иногда нужен отдых.
Раньше Людмила и Игорь казались идеальной парой: катались на велосипедах, ходили в кино, обсуждали книги. У них была маленькая традиция: каждое воскресенье открывать новое кафе, пробовать новые блюда.
Теперь воскресенье полностью принадлежало Игорю, а вместо книг они обсуждали графики прививок и выплаты в детском саду. Вдвоём они ходили лишь на детские выставки и в магазин за продуктами.
Когда родился Владимир, всё ещё держалось кое-как. С ребёнком сидел то Игорь, то одна из бабушек. У Людмилы иногда оставалось время на себя. Но с рождением второго всё изменилось. С двумя малышами справлялась только она.
Люда, я их обоих люблю, оправдывалась свекровь. Но ты пойми: я едва успеваю за одним, а вдвоём они устроили настоящий тарарам! Помнишь качалкулошадку у меня у телевизора? Семерых детей выдержала! А этих сорванцов сломали её, пока они одновременно пытались сесть.
Мать всё реже помогала, в лучшем случае просто приезжала «поддержать». Внуков она не забирала, заявляя, что уже отняла их себе.
Игорь… для него общение с детьми было как закуска к пиву: изредка и по настроению. Если устал закрывался в отдельной комнате и проводил там весь вечер.
А в чём проблема? Я же тихо сидел, не мешаю, удивлялся он, когда Людмила высказывала претензии. Это не во мне дело, а в тебе. Ты не умеешь расслабляться, всё постоянно протираешь и отмываешь. Успокойся, отдохни. Ты слишком напряжённая.
Ему было легко говорить, он ничего не делал по дому. Людмила знала: если и она попробует «сложить лапки», они отрастут мхом.
Она почувствовала эмоциональное выгорание. Со временем стала чаще кричать и срываться. Её раздражали дети, которые в пятый раз за две минуты заявляли, что не хотят есть помидоры. Её бесил муж, приходивший с работы и закрывающий дверь. Весь мир её выводил из себя, но она держалась.
Пока не настал день рождения Саши.
Последние три дня Людмила провела в уборке и готовке. Саша захотел пригласить друзей из детского сада, а значит и их родителей. Она «генерализовала» всю квартиру, испекла два торта, наготовила салаты, замариновала мясо, распланировала всё так, чтобы успеть выспаться.
Но не тут-то было.
Сначала проснулся Саша. Он сразу попытался разбудить маму.
Спи! рявкнула Людмила. Или сиди тихо, пока я не проснусь. Дайте маме выспаться!
Саша хныкал, жалуясь, что ему скучно и он хочет есть.
Терпи, строго отрезала мать.
Людмила была в таком состоянии, что просто не могла встать. Уснуть тоже не могла: плач Саши мешал.
Вскоре проснулся и Владимир. Он, как ответственный старший брат, попытался решить проблему: взял Сашу за руку и повёл на кухню. Людмила, выдохнув, надеялась хоть немного отдохнуть, как вдруг прозвенел звон посуды.
Женщина вскочила, будто дети разбили не тарелку, а её последнюю нервную клетку. Мальчишки суетились на кухне, убирая осколки. На столе рядом лежала пачка хлопьев и бутылка молока. У шкафа с посудой стоял стул дети, видимо, решили приготовить завтрак сами, но недооценили силы.
Я же просила вас! вскипела Людмила. Сколько можно?! Вы же без меня пять минут прожить не способны?! Вот не станет ваша мама тогда начнёте ценить, что я для вас делаю!
Она кричала три минуты, слова лились как бурный поток. Саша вжал голову в плечи, Владимир сцепил руки за спиной и опустил взгляд. Людмила остановилась лишь тогда, когда младший заплакал и стал тереть глаза кулачками.
Всё, всё, тише Сейчас мама всё уберёт, а потом пойдем гулять и зайдём за игрушками.
В тот момент Людмила по-настоящему испугалась. Да, они разбили тарелку, но её реакция была такой, будто они разорвали весь дом. Это не нормально.
На следующий день она обратилась за советом к подруге Ленке, у которой трое детей, но она всё ещё «не чокнулась», так что её уважали в семейных делах.
Ну, ещё бы! Ты всё держишь на себе. Давай угадаю: приближается 8 марта, и ты опять будешь принимать и свекровь, и свою маму. Снова устроишь домашний марафон и готовку на два дня.
Точно. А как иначе?
Люда, очнись! Международный женский день придумали для женщин, а не для того, чтобы они без устали пахали для всей семьи. Меня отпустили за город на день. Поедем со мной? Я сняла домик, там есть свободное место.
Людмила подумала и согласилась. Звучало разумно. Она заказала себе две книги, которые давно хотела прочитать, собрала корзину с продуктами и предупредила семью, что её планы изменятся.
Мама восприняла это спокойно: «Правильно, отдохни». Свекровь удивилась, но не осудила. А вот Игорь
То есть ты решила сбежать от нас? Люди проводят этот день с семьёй, а не бросают её.
Людмила долго объясняла, что это не предательство, а необходимость отдохнуть. Игорь не согласился, но и останавливать её не стал.
Ой, уходи куда хочешь, бросил он в завершение. Хочешь, лети в космос.
Вот и улечу в следующий раз, отрезала она.
Но потом он вновь подначил детей. Это уже не нравилось Людмиле. Поэтому, когда Саша и Владимир уснули, она подошла к мужу, чтобы поговорить.
Слушай, завязывай с шутками. Изза тебя дети думают, что я их не люблю. Ты видел глаза Саши утром?
Да ладно тебе. Это мелочи жизни. Это же дети. Они всё забудут к утру. Да и потом, а в чём они не правы? Ты в этот день дома должна быть, а не шляться гдето.
Людмила медленно вздохнула. Он снова отмахивался, снова её не слышал. Ей это уже надоело.
Знаешь что, дорогой? У тебя все вечера проходят в тишине, потому что «папа устает», а воскресенье твой день. А я уже семь лет как на передовой, без выходных. Я не сбегаю от вас, я просто хочу прийти в себя, чтобы не срываться на детей. Не они виноваты, а ты. На тебя я и должна орать, спокойно отрезала она, прищурившись.
Я? А я-то тут при чём?
При чём! Я тебе тысячу раз объясняла, но ты меня не слышишь. Попробуем иначе. Воскресенье твой день? Ладно. Но теперь все субботы мои. Проводите с детьми хотя бы один день в неделю. Они же тоже твои.
Игорь стал упираться, отмахиваться, но в итоге согласился, потому что альтернатива каждый брать по одному ребёнку, а вдвоём Людмиле не справиться.
8 марта прошло непривычно тихо. Они заехали в домик ещё накануне вечером, так что проснулась Людмила не от криков, а сама по себе. Долгое время она лежала с книгой, потом смеялась с Ленкой, вспоминая студенческие байки, обсуждая, как вытащить остальных девчонок из их компании в поход без интернета.
К вечеру Зинаида сидела на веранде, дышала свежим воздухом и наблюдала, как муравьи тащат оставленный ею кусок хлеба. В голове было пусто, но светло, как в комнате, где только что убрали всё лишнее и распахнули окна. Впервые за семь лет её никто не дергал, не звал, не просил, не критиковал.
Ленка подняла бокал и чокнулась с Людмилой.
Ну что, с восьмым тебя, мама. Наконец-то ты не только мать, улыбнулась она.
Людмила улыбнулась в ответ. Пусть это был лишь один день, но она наконец вспомнила, каково это быть собой. Не матерью, не женой, а человеком со своими желаниями и правом на передышку.
