Идеальный баланс
Я всегда считал нашу жену, Елену Петровну, женщиной предельно практичной. Всю жизнь она возилась с бухгалтерией, считала не только деньги, но и каждый свой поступок. Никаких лишних эмоций, никаких импульсивных решений. Даже развод с её мужем двадцать лет назад прошёл без драмы просто подала бумаги, когда поняла, что он никогда не бросит бутылку.
Единственное, что выбивало её из привычного ритма, наш сын Дмитрий.
Он был полной противоположностью мамы. В детстве мечтательный малец, рисующий пиратов в тетрадях. В юности поэтромантик, сочинявший стихи в три часа ночи. А сейчас, в тридцать пять, он всё ещё блуждает в поисках себя, будто пытается убежать от ответственности. Он меняет работу каждые несколько недель.
Мам, ты не понимаешь, говорил он, размахивая руками. Не могу я застрять в одной конторе тридцать лет, как ты!
Я не «застряла», отвечала она холодно. Я построила карьеру.
Дмитрий лишь закатил глаза.
Каждый наш разговор превращался в спор. Она упрямая, рациональная, с чётким планом. Он ветреный, живущий моментом.
Ты всё ещё живёшь с мамой, потому что нет денег на квартиру! упрекала она.
А я зато путешествую!
На какие деньги?!
На те, что умею заработать, и на те, что ты мне даёшь, ухмылялся он, а Елена Петровна лишь злилась ещё сильнее.
Она пыталась его «исправить»: устраивала на «нормальные» места, водила к психологам, даже грозилась лишить наследства. Но Дмитрий оставался Дмитрием беспечным, непрактичным и безнадёжно любимым.
Потому что, несмотря на всё, когда он приходил к нам с огненными глазами и новыми идеями, я ловил её на мысли:
«Боже, как он напоминает меня в молодости»
Той самой молодости, которую она сама погребла под тяжёлой ношей долгов и обязанностей. И это бесило её больше всего.
Сегодня Дмитрий ворвался в квартиру, хлопнув дверь так, что ветром разлетелись счета со стола. Елена Петровна вздрогнула, чуть не уронив чашку с чаем, которую собиралась принести к губам.
Мам! выдохнул он, остановившись в середине комнаты, запыхавшийся, будто мчалcя через весь город. Его глаза светились, будто в них отражалось не солнце из окна, а нечто ярче и неуловимее.
Елена Петровна медленно поставила чашку на блюдце, прищурившись. Она знала этот взгляд последний раз видела его, когда Дмитрию было шестнадцать, и он бросился с новостью о поступлении в художественную школу.
Я встретил её, произнёс он, и эти три слова прозвучали торжественно, как клятва.
Кого «её»? спросила мать, уже догадываясь, что услышит.
Ту самую, Дмитрий провёл рукой по растрёпанным волосам. Его губы растянулись в улыбке, которую он явно сдерживал.
Елена Петровна скрестила руки на груди. Этот сценарий ей был знаком, уже третий раз за два года.
Опять какаято художница? спросила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. Или, не дай Бог, поэтесса? В прошлый раз хватило твоих «творческих натур».
Дмитрий рассмеялся, звонко, искренне, как в детстве, когда она щекотала его перед сном.
Нет! воскликнул он, шагнув вперёд. Она врач. Терапевт. Работает в нашей поликлинике.
Он произнёс это с гордостью, будто сообщал о премии. Елена Петровна прищурилась, сняла очки и медленно протёрла их краем фартука.
И что в ней особенного? спросила она, уже понимая, что на этот раз всё серьёзно.
Всё, прошептал Дмитрий, и в этом слове сквозила благоговейность.
Он не мог объяснить её словами, которые ожидала мать. Не про образование, не про должность, а просто стоял в комнате, лицо его светилось.
Вчера, начал он, когда я зашёл в кабинет за справкой для бассейна, она посмотрела на меня
Он замолчал, губа дрожала.
И я понял: вот она.
Продолжил он:
Мам, сегодня мы с ней встречались! В кафе на углу!
Елена Петровна поставила чашку на стол:
Ну и как ваше «свидание»?
Она Дмитрий замолчал, не зная, с чего начать. Она оказалась обычной, но при этом необыкновенной.
Необыкновенной? мать подняла бровь. Что в ней такого?
Дмитрий задумался, а потом лицо его озарилось тёплой улыбкой:
Понимаешь, мам, с ней как с хорошим старым другом. Никакой игры, никаких масок. Мы просто болтали о всякой ерунде о том, как она ненавидит мандарины с косточками, а я не могу терпеть мякоть в соке.
Он засмеялся, вспоминая:
В какойто момент я понял, что уже полчаса рассказываю ей про нашу старую дачу и страх перед лягушками в пруду. И она не зевала, не глядела в телефон действительно слушала.
Елена Петровна невольно улыбнулась:
Это действительно редкость сегодня.
Странно, понизил голос Дмитрий, что мне не пришлось придумывать, как её впечатлить. Я был собой и этого хватило.
Он начал ходить по кухне, жестикулируя:
А потом мы вышли из кафе, и ты не поверишь! Она предложила пройтись пешком, хотя уже стемнело и моросил дождь. Говорит: «Люблю запах мокрого асфальта».
Елена Петровна бросила взгляд на его мокрые кроссовки у порога.
Значит, ноги от дождя? Думала, опять в лужу влез.
Мам, мы шли два часа! Дмитрий развел руками. Болтали, смеялись
Он замолчал, глядя в окно на струйки дождя:
И знаешь, что самое удивительное? Когда я проводил её домой, она просто сказала «спасибо за вечер» и ушла. Без игр, без «может быть», без лишних слов.
Мать вздохнула, наливая горячий чай в его чашку:
Ну что ж, похоже, ты нашёл женщину, которая тебя стоит. Только помни: если простудишься под дождём, лечить тебя буду я, а не она. Понял?
Дмитрий заулыбался и потянулся за печеньем, но Елена Петровна шлёпнула его по руке:
Сначала переоденься в сухое! И руки помой!
Он скривился, но послушно пошёл в ванную. Через минуту вернулся в сухом свитере, вытирая руки полотенцем.
Мам, а можно я её в воскресенье к нам позову? спросил он, глядя с надеждой.
Елена Петровна притворно нахмурилась:
Ну, раз уж ты так решителен Только предупреди, что я не собираюсь устраивать «официальный приём». Пусть зайдёт как к себе домой.
Спасибо! Дмитрий чуть не подпрыгал от радости. Она любит простую домашнюю еду.
Ага, значит, уже обсудили гастрономические предпочтения, усмехнулась мать. Ладно, тогда приготовлю твой любимый яблочный пирог.
Ты лучшая! он обнял её порывисто.
Дмитрий снова потянулся за печеньем, и на этот раз Елена Петровна не остановила его.
Она наблюдала, как сын счастливо жует печенье, и вдруг поймала себя на мысли, что давно не видела его таким настоящим.
Слушай, неожиданно спросила она, а как её зовут, твою врачиху?
Дмитрий замер с печеньем на полпути к рту, глаза расширились:
Ой, мам, ты же не поверишь Её зовут Алёна. Она просит, чтобы её называли Аней.
Елена Петровна замерла с чашкой в руках, брови поднялись.
Алёна? повторила она медленно. Ну что ж Видимо, судьба.
Она поставила чашку в раковину и повернулась к сыну:
Так когда она придёт? В воскресенье днём?
Да, если ты не против Дмитрий заёрзал на стуле. Мам, а ты её не будешь спрашивать про карьеру и банковские вклады, как в прошлый раз?
Да ладно тебе. Раз уж она выдержала твои мокрые носки и разговоры о лягушках, я хотя бы постараюсь быть вежливой.
Она подошла к шкафчику, достала блокнот с рецептами:
Только скажи ей, что я не готовила для гостей пять лет. Если пирог провалится виноват будешь ты.
Дмитрий ухмыльнулся:
Не переживай. Она любит, когда всё неидеально. Говорит, так люди живут.
Воскресное утро.
К двенадцати на кухне уже стоял идеальный яблочный пирог румяная корочка, аромат корицы, ровные дольки яблок. Елена Петровна, в накрахмаленном фартуке и с безупречной прической, накрывала стол в гостиной.
Мам, расслабься, Дмитрий помогал ставить тарелки.
Никаких «расслабься». Если делать, то правильно.
В половине второго зазвонил звонок.
Алёна стояла на пороге в простом, но элегантном платье, с небольшим букетом хризантем и бутылкой хорошего вина.
Здравствуйте, Елена Петровна. Спасибо за приглашение.
Заходите, кивнула хозяйка, оценивая аккуратный маникюр, отсутствие навязчивого парфюма и то, как гостья сразу сняла обувь.
За столом царила лёгкая, но тёплая беседа. Алёна не задавала назойливых вопросов, не льстила, но и не сидела, как мышка. Когда Елена Петровна подала пирог, девушка отломила кусочек вилкой и попробовала.
Потрясающе, сказала искренне. Баланс кислого и сладкого идеален.
Спасибо, Елена Петровна слегка смягчилась. Старый семейный рецепт.
Чувствуется, улыбнулась Алёна. С душой приготовлен.
Дмитрий сиял, как лампочка, но старался не перебивать.
После чая Алёна встала и помогла собрать посуду.
Нетнет, что вы! Елена Петровна шагнула вперёд.
Позвольте, я хотя бы помогу отнести на кухню, мягко, но настойчиво сказала она.
Хозяйка слегка подняла бровь, но не стала спорить.
Когда гостья ушла, Елена Петровна, протирая уже безупречно чистый стол, коротко бросила:
Не дурить.
Дмитрий замер с чашкой в руках:
Это комплимент?
Это констатация факта, мать положила салфетку на место. Пригласи её ещё раз.
Повернувшись к окну, она незаметно улыбнулась.
Ну вот и дождалась, подумала она, ощущая странную теплоту в груди.
Не художница с притязаниями, не ветреная поэтесса, а врач с твёрдыми руками и спокойным взглядом. Та, что не притворяется гостем, а просто помогает собирать посуду, будто делает это тысячу раз.
И пирог оценили по достоинству, с удовлетворением отметила про себя Елена Петровна.
Она украдкой взглянула на сына. Он держал ту же чашку, из которой пила Алёна, и в его глазах горел новый свет не обычный задор, а тихая, глубокая радость.
Повезло тебе, сынок, мысленно произнесла она. Наконецто.
И вдруг осознала, что это везение и её тоже. Потому что теперь, глядя на него, она уже не видела вечно блуждающего мальчишку, а видела взрослого человека, действительно счастливого.
