Василиса застыла в дверном проёме, пальцы вцепились в телефон мужа. На экране всплыло сообщение в чате Николая с его приятелем Сашей:
Да, в субботу встречаемся. Только Василисе не говори, иначе опять начнётся
Как будто холодный душ пролился по спине. Она перечитала строку ещё раз. «Опять начнётся». Это про неё. Про их бесконечные ссоры, её резкие реплики, закатывающие глаза, когда он только упоминал рыбалку или встречи с друзьями.
Сердце стучало так громко, что, кажется, Николай услышит его даже из спальни, где он, наверное, роется в гардеробе, выбирая, что надеть на работу завтра.
Как часто он так делает?
Мысли путались. Вспомнилась её реакция вчера: он бросил «В субботу может, с Сашей куданибудь заскочим», а она лишь хмыкнула: «Опять пиво с мужиками?». Он замолчал. И вот почему.
Рука сама потянулась к дверной ручке войти, накричать, потребовать объяснений. Но ноги не слушались. Вместо этого она медленно села на кухонный стул, уставившись в тёмное окно, откуда мерцал свет великого мегаполиса.
И вдруг осознала: Николай не просто врёт. Он прячется.
Кто они?
Василиса женщина с железным характером, привыкшая держать всё под контролем. В её семье эмоции считались слабостью, а проблемы решались молча. Мать никогда не задавала вопросов, а сразу указывала, как надо. Василиса переняла это: уверена, что если показать Николаю его ошибки, он станет лучше.
Николай мягкий, но упрямый. Вырос в шумной, тёплой семье, где всё говорили прямо, даже если было неприятно. С годами понял, что правда не всегда сближает, иногда ранит. В начале отношений делился каждым переживанием, а теперь молчит, чтобы не слышать очередного «Я же говорила».
Они любили друг друга, но между ними медленно росла стена.
Почему он укрывается?
Василиса закрыла глаза, и перед ней, как кадры чужого фильма, всплылали воспоминания последних месяцев. Каждая сцена словно нож, врезающийся в сердце.
Ты опять купил эти дурацкие снасти? голос её звучал резко, как скрип незасLubленной петли. Мы же копим на ремонт! Ты думаешь о нашем будущем или только о своих прихотях?
Она видела, как его плечи ссутулились, как он молча положил новую удочку в шкаф, не объяснив, что покупка его маленькая радость после трёх месяцев сверхурочной работы.
Опять задерживаешься? её холодный тон заставил его остановиться в прихожей. Снова «работа»? Или опять с теми «друзьями»?
Он даже не успел рассказать, что начальник задержал отдел изза срочного проекта. Она не заметила, как он сжал кулаки, подавляя обиду, просто развернулась и ушла на кухню, хлопнув дверью.
Ну конечно! её смех был горьким, как полынь. У тебя вечно ктото виноват, кроме тебя самого! Начальник козёл, коллеги идиоты, клиенты дебилы. Может, дело в тебе?
Она видела, как напряглись скулы, как потухли глаза. В тот вечер он молча сел в ванну и просидел там сорок минут, включив воду.
Каждый раз, когда он пытался открыться, она встречала его слова градом колких замечаний, будто искренность была для неё не подарком, а поводом для новой атаки.
Он научился избегать конфликтов, нашёл гениально простой выход перестал рассказывать ей всё, что могло вызвать её недовольство. Маленькие радости, трудности, душевные переживания теперь оставались за высоким забором его молчания.
Но разве это выход? Разве так должны выглядеть близкие отношения, когда в одном доме живут два человека, спят в одной кровати, а между ними растёт невидимая стена из невысказанных слов и непрожитых эмоций?
Василиса вдруг поняла страшную истину: она сама создала в их доме атмосферу, где правда стала опасной, где честность каралась, а искренность приносила боль. И теперь её любимый человек надевал маску благополучия, лишь бы не провоцировать новый конфликт.
Горькая ирония заключалась в том, что она всё время считала, что её критика это забота, её упрёки проявление любви. На деле же она только отталкивала его всё дальше, даже не замечая этого.
Слёзы текли по её щекам, оставляя солёные дорожки. Она ясно представила, как он сидит на кровати в спальне, один, глядя в тот же ночной свет Москвы, чувствуя себя таким же одиноким, как она сейчас. Два одиночества в одном доме, две крепости, разделённые пропастью непонимания.
И самое ужасное она не могла вспомнить, когда в последний раз они понастоящему разговаривали. Не о быте, не о деньгах, не о планах, а о том, что действительно тревожит, радует, волнует. Ответ был страшен: она не помнила.
Разговор, который всё изменил
Василиса вытерла слёзы ладонью, глубоко вдохнула и встала со стула. Ноги были ватными, но она сделала шаг, потом ещё один.
В спальне Николай сидел на краю кровати, сгорбившись, уставившись в пол. Пальцы нервно перебирали край одеяла. Он услышал шаги, но не поднял голову.
Коля её голос дрогнул.
Он медленно посмотрел. В его глазах не было злости, лишь усталая покорность, как будто он уже готовился к новому скандалу.
Василиса глубоко вдохнула.
Я видела твою переписку с Сашей.
Он замер, лицо как камень.
Ты проверяла мой телефон?
Нет. Он лежал на столе, экран включился сам.
Тишина.
Я не хочу, чтобы ты врал, продолжила она, стараясь говорить мягко. Но понимаю, почему ты так поступаешь.
Он нахмурился, будто не веря своим ушам.
Я она сглотнула. Я вела себя так, будто мне важнее быть правой, чем быть с тобой.
Тишина висела, густая, почти осязаемая.
Мне тоже страшно, вдруг сказал Николай, голос хрипловатый. Каждый раз, когда я пытаюсь чтото объяснить, я заранее знаю, что услышу в ответ. Поэтому молчу.
А мне казалось, что если я укажу на твои ошибки, ты станешь идеальнее, горько усмехнулась она. Но я просто загоняла тебя в угол.
Он кивнул.
Знаешь, что самое дурацкое? продолжила она. Я тоже не всё тебе рассказываю. В прошлом месяце я просрочила дедлайн и получила выговор, но не сказала, боясь, что ты подойдёшь: «Я же говорил, эта работа тебя достаёт».
Николай поднял брови.
Правда? А я он запнулся, вчера разбил зеркало в машине, паркуясь, но решил не говорить, пока не отремонтирую, чтобы ты не начала про мою «неаккуратность».
Они переглянулись и вдруг рассмеялись горько, но искренне.
Мы идиоты, прошептала Василиса.
Да, согласился Николай.
Он обнял её, и она прижалась к его плечу. Так они сидели, слушая, как за окном дождь стучит по стеклам.
Новые правила
На следующее утро, за завтраком, Николай неожиданно сказал:
Давай попробуем подругому.
Как? насторожилась Василиса.
Смотри, он положил на стол кошелёк. Вчера потратил три тысячи рублей на новую катушку. Да, я знаю, что мы копим на ремонт, но это мой способ снять стресс.
Она открыла рот, чтобы возразить, но остановилась, взяв паузу.
Хорошо, наконец сказала она. Но давай решим, как компенсировать эти траты. Может, я пропущу в этом месяце один сеанс массажа?
Николай удивлённо моргнул.
Серьёзно?
Серьёзно. Но только если ты обещаешь сам сделать мне массаж и в субботу взять меня на рыбалку.
Я? На рыбалку? рассмеялся он.
Ну да! Хочу понять, что тебя так зацепило.
Впервые за долгое время они завтракали, смеясь и болтая, как в первые годы брака.
После
Прошло три месяца.
Теперь, когда Николай задерживается, он пишет: «Прости, завал. Если не против, зайду за суши знаю, ты их любишь». А когда Василиса злилась, говорила: «Я в бешенстве, но мне нужен полчаса, чтобы остыть». Они всё ещё спорят, иногда кричат, иногда обижаются, но больше не боятся быть честными.
Потому что доверие это не отсутствие лжи, а уверенность, что даже самая горькая правда не разрушит их отношения навсегда.
