Слушай, хочу тебе рассказать одну историю, будто бы я сама пережила её, а всё происходит у нас, в привычных русских краях.
Встретились они в одном самолёте, два места рядом, в один и тот же Санкт-Петербург. Он Артём, фотохудожникнатуралист, который всю жизнь крутит экспедиции, выставки и съёмки в тайге. Она Алёна, архитектор, которая возводит не только дома, но и свою карьеру с точностью швейцарского часовщика.
Оба самостоятельные, уверенные, оба уже пережили развод, так что знают, как ценить личное пространство.
Идея возникла, как вспышка в тёмной комнате: а почему бы не сделать эти отношения лёгкими, без обязательств и бытовых вопросов?
Коллеги Артёма не поверили, что так продержатся, даже в мастерской завели негласный тотализатор: сколько продержится «неуловимая» пассия «неуловимого Артёма». Обычно он держался месяцами.
Девушки часто падали в обморок от его шарма: красивый, креативный, не скучный, не жадный. Но в офисе знали и другую сторону «гениального» художника. Он жил по прихоти вдохновения, был невыносим в быту, непредсказуем в реакциях, любил выпить. Когда объявлял, что нашёл любовь, все вздыхали с облегчением влюблённый Артём творит, как одержимый, его снимки полны страсти и жизни.
И вот он встретил Алёну, свою настоящую музу. Женщину, которой нужно лишь радость от встреч. «Давай без этого чертова быта, без «где ты был?» и «почему не позвонил?» предложил он. Жизнь и так тяжёлая штука».
Алёна улыбнулась и согласилась. Сначала было ясно: это интрижка на время, после тяжёлого развода ей не хотелось связываться навечно. Словом, желания совпали.
Артём мог неделю жить в её уютной квартире, построенной по всем правилам гармонии, а потом исчезнуть в своей студии, заваленной оборудованием и фотоплёнкой. Летали вместе в Сочи, а потом не виделись недели две. Три дня провели в загородном доме, а потом расстались на три недели.
Через год Алёна почти стала «домашней» на их творческих вечеринках.
Мечты сбываются, говорила она подругам, потягивая мартини. В детстве я читала про покорителей Арктики сильных, независимых, вечно в пути. Мой Артём тоже полярник: уходит в экспедицию, а возвращается с цветами и глазами, горящими от счастья.
Артём был в полном восторге.
Алёна глоток свежего воздуха, делился он с приятелем за стаканом виски. Моя жизнь хаос. Иногда я прихожу домой и не могу вымолвить ни слова. Иногда мне просто нужен ктото, кто меня выслушает и пожалует, как маленького. Но чаще я хочу, чтобы меня оставили в покое на неделю. Она понимает это. Если бы жили вместе, за год довели бы друг друга до предела. А так я прихожу к ней всегда с цветами и улыбкой, как на свидание.
Он позволял себе короткие увлечения, но всегда возвращался к Алёне. Это была их «кармическая связь», крепче, чем скучный брак. Снаружи Алёна выглядела полностью довольной.
Пять лет прошли. Затем галерея, с которой Артём тесно сотрудничал, вдруг закрылась, журнал оказался в кризисе, и старый творческий коллектив распался. Каждый пошёл искать свой путь.
Через пару лет Алёна случайно встретила в кофейне Лену, общую знакомую того времени. Поговорили, вспомнили прошлое, и, конечно, разговор завёлся об Артёме.
Алёна горько усмехнулась, глядя в чашку капучино:
Да, всё как прежде, качаемся на качелях. Он появляется, потом исчезает, а потом снова появляется. Мне уже надоело, честно. Но стоит лишь намекнуть, что пора бы осесть, а он смотрит на меня глазами добычи и спрашивает: «Разве нам плохо?». И сам ревнует к своей тени, боится меня потерять.
А ты? спросила Лена.
Я уже согласна жить вместе, хочется ребёнка. Но, вроде, не одна, так что с кемнибудь серьёзно не начинаю.
Значит, любишь его? осторожно уточнила Ленка.
Наверное. Или это просто привычка, вздохнула Алёна. Или упорная надежда, что он вдруг проснётся, станет другим, настоящим. Моим.
Алёна, извини, но такие люди не меняются.
Мама тоже так говорит. Все спрашивают, зачем держаться за того, кто сам не знает, чего хочет. А бросить его нельзя. Любовь ли это?
Тебе виднее, пожала плечами Лена. Я никогда не верила в «свободные отношения». Но воля воле, как говорят. Жизнь одна, годы не вернуть.
***
Прошло ещё несколько месяцев. Алёна наконец решилась пойти к психологу. Говорила о страхе одиночества, о выгоревших отношениях, о несбывшихся надеждах. После одной сессии вернулась домой, заварила чай и просела на кухне у окна. Взгляд упал на старую фоторамку подарок от Артёма.
Это был их совместный снимок: они смеются, обнявшись на фоне заката. Алёна взяла рамку, чтобы стереть пыль, и случайно уронила её. Стекло треснуло, а с обратной стороны выпал маленький конверт.
Трясущими пальцами она разорвала его.
Внутри лежала фотография, не постановочный кадр, а она, спящая, укутанная пледом, лампа освещала чертежи. Артём снимал её, когда она не замечала. На обороте рука его написала: «Единственное место, где хаос во мне затихает. Прости, что не хватило смелости сказать это вслух. Я всегда был твоим, просто боялся признаться».
Через неделю, как обычно, Артём постучал в дверь с букетом пионов. Алёна открыла, но вместо улыбки молча протянула ему ту старую фотографию.
Он посмотрел на неё, потом на Алёну, и в его глазах, вместо привычного веселья, читалась тихая, накопившаяся за годы усталость от беготни.
Похоже, тихо сказал он, наши экспедиции заканчиваются. Пора домой.
И в этот раз он переступил порог не как гость, а как человек, который, наконец, решил остаться.
