Рожать надо поскорей, прошипела баба Маша, бросая ноги с кровати.
Бабе Маше уже исполнился 87 лет, и она давно забыла, что значит молодость, но внук и правнучок упорно её уговаривали, иногда хлопая её тростью:
Если останешься в синем чулке, будешь вспоминать молодую себя, да только поздно будет.
Но теперь баба Маша упала в уныние, перестала подниматься, начала ворчать всем домашним:
Что я вас, ядовитых, растила, чтобы спали до обеда? и в половине седьмого утра кухню заполняли грохот кастрюль.
Семья насторожилась.
Бабушка, спросила пятилетняя правнучка Злата, а ты почему больше нам не ругаешься?
Так помирать собираюсь, срок, девочка, срок, вздохнула Маша, будто бы говорила о конце своей жизни, но с надеждой, что за этим будет не только ваш борщ, который вы уже не умеете варить.
Злата бросилась к спрятавшейся родственнице на кухню.
У бабушки сурок умер! донесла она, будто только что провела разведку.
Какой сурок? поднял брови глава семейства, старший сын Владимира Ильича.
Он выглядел, как Черномор из сказок, и о нём шутят, что в его доме ветер гуляет.
Наверное, старый, пожала плечами Злата, ведь ей было не знать, что за сурок, если бабушка ему никогда не показывала.
Старшие переглянулись.
На следующий день к дому пришёл собранный, сдержанный врач.
Чтото бабушке нехорошо, поставил он диагноз.
Ясен пень, хлопнул Владимир Ильич руками по бедрам, а то что бы мы васто звали!
Врач задумчиво посмотрел сначала на него, потом на его жену.
Возрастные изменения, сказал он безапелляционно. Серьёзных отклонений не вижу. Какие симптомы?
Она перестала указывать, как готовить обед и ужин! Всю жизнь тыкала нам носом, говорила, что руки у меня не от того, а теперь и на кухню не заходит, с упавшим голосом ответила жена Владимира Ильича, тоже уже бабушка.
На семейном совете с врачом решили, что это тревожный знак. Усталые от переживаний, все лёгли спать, будто бы провалились в сон.
Ночью Владимир Ильич проснулся от знакомого шорканья тапок, но теперь оно было не настойчивым, а ласковым.
Мам? шепнул он, выходя в коридор.
Ну, донёсся бесцеремонный голос из тьмы.
Что случилось?
Думаю, пока вы спите, я схожу на свидание с Мишкой Яковлевым, пробормотала бабушка, будто бы собиралась прийти в себя. В туалет я, куда ещё!
Включив свет и поставив чайник, сын сел за стол, обхватив голову руками.
Оголодал? спросила бабушка, стоя в коридоре.
Да, жду тебя. Что это было, мам?
Баба Маша подошла к столу.
Уже пятый день я в комнате сидела, начала она, вдруг голубь в окно врезался бац!
Всё, примета к смерти, подумала она, лёжа и ожидая конца. День за днём прошёл, а сегодня ночью проснулась и задумалась: «А не отправилась бы эта примета к лешему, чтобы я прожигала жизнь под простынями?»
Наливай чай, да потеплее и покрепче, прошептала она. Три дня с тобой, сын, разговорами не было, будем наверстывать.
Владимир Ильич лёг спать в половине пятого утра, а баба Маша осталась на кухне готовить завтрак, ведь без её рук дети не получат еды.
Так семья поняла, что старость не приговор, а возможность поддержать друг друга, пока сердца ещё бьются, и что уважать и слушать старших лучший путь к согласию и теплу в доме.
