**Твой значит и мой тоже**
Алина, мне надо уйти У меня родился сын. От Марины. Я Не знал, прости. Должен быть с ним, ты ведь понимаешь, тихо проговорил Дмитрий, опустив глаза, словно провинившийся щенок.
Мир Алины перевернулся в одно мгновение. Слова будто ударили её по голове, и она не сразу осознала их смысл.
Какой сын?! Ты мне изменял? голос её дрогнул.
Нет! Дмитрий резко поднял брови. Ты не так поняла. Это было до тебя. Ему уже три года. Просто Она не сказала сразу. Может, из гордости, может, злилась. Не знаю, что у неё в голове было. Но теперь призналась. Говорит, ребёнку нужен отец, что она хочет семью. Что у него даже проблемы с психикой из-за отсутствия отца.
Алине стало трудно дышать. Сердце замерло, а потом заколотилось в висках. Три года Почему бывшая вспомнила об этом только сейчас? Почему это должно разрушить их семью?
Отлично. Значит, там у тебя сын, а тут пусто? Алина сжала кулаки. Ты хоть понимаешь, каково будет Мише? Его уже второй отец бросает!
Больше всего её ранило не за себя, а за сына. Хотелось наброситься на Дмитрия, но она сдержалась. Глубоко выдохнула
Ладно, проваливай. Я тебя не держу, холодно бросила она и ушла в комнату.
Алина больше не хотела его видеть. Да и мужчин вообще. Потому что когда-то её и сына уже предали, и теперь история повторялась.
Миша был ещё в животе, когда первый муж стал отдаляться. Перестал спать рядом, отмахивался от вопросов. Сыну не исполнилось и года, когда он заявил, что разлюбил, собрал вещи и ушёл.
Обиднее всего было то, что именно он настаивал на ребёнке.
Род продолжать надо. Уже пора, не первый год вместе, твердил он.
Алина не понимала, какой такой «род» он собирался продолжать Романовым он не был. Но ребёнок казался логичным следующим шагом, и она согласилась, хоть и не сразу.
А потом оказалось, что никакое «продолжение» ему не нужно. Разве что для галочки, желательно без лишних хлопот.
Тогда Алина дала себе слово: никаких иллюзий. Мужчины приходят и уходят, дети остаются. И почти всегда с матерью.
Поэтому Дмитрия она сначала воспринимала просто как приятного знакомого. Держала дистанцию. Не хотела снова верить пустым обещаниям. Даже когда они стали встречаться, целый год не пускала его к Мише. Они ходили в кино, гуляли по паркам, ужинали в кафе. Но домой он приходил только тогда, когда сын был у бабушки.
Иногда Алина не понимала, зачем это Дмитрию. Вокруг полно женщин, готовых к семье. А она, наоборот, ни на что не претендовала.
Но он был настойчив. Дарил цветы, чинил кран, пока Миша в саду, помогал с сумками. Потом начал передавать сыну сладости через неё.
А затем заговорил о семье.
Алина, давай уже на следующий уровень перейдём. Хотя бы жить вместе. Мы же не подростки, чтобы тайком встречаться, сказал он однажды.
У меня же сын, возразила Алина.
Ну и что? Это не значит, что у тебя не может быть мужа. Я Мишу лично не знаю, но он твой, а значит и мой тоже.
Алина задумалась. Дмитрий заботился о ней. Может, будет заботиться и о Мише? Она уже похоронила мечту о большой семье, но где-то в глубине шевельнулась надежда. И она согласилась.
Сначала всё было хорошо. Дмитрий играл с Мишей в футбол, чинил игрушки, читал сказки с разными голосами. Сын даже начал называть его «папой». Когда Алина впервые услышала это, сердце её растаяло.
Но время шло, и Дмитрий заговорил о «своих детях».
Алина, может, заведём своего ребёнка? предложил он как-то.
В груди у неё что-то сжалось, но она списала это на оговорку.
У нас же есть Миша. Разве он не свой?
Конечно свой! поспешно поправился Дмитрий. Просто я не видел его в пелёнках. Хотелось бы понянчиться с малышом.
Алина skeptically подняла брови. Она знала: мужское «понянчиться» часто сводится к редким умилениям. А ей предстояло рожать и воспитывать.
Не знаю Давай дождёмся, пока Мише хотя бы десять будет, тогда подумаем.
Дмитрий воспринял это почти как согласие, хоть и не был доволен. Алина же надеялась, что он передумает.
А теперь вот это. Свой сын «на стороне», который, конечно, важнее Миши.
Мам, а где папа? спросил мальчик перед сном.
Алина не знала, куда смотреть. Это она втянула сына в эту историю, дала ему надежду.
Папа уехал. Ненадолго.
Она не смогла сказать правду сразу. Решила объяснять постепенно. Но боль была страшной. Слёзы, истерики, красные глаза по утрам. Миша не верил, что папа не вернётся, говорил, что найдёт его. Алина успокаивала его, как могла, а потом рыдала в подушку сама
Прошло полгода. Они привыкли жить без Дмитрия. Миша почти перестал вспоминать «папу», снова гонял в футбол с друзьями. Алина снова улыб
