Впустила в дом сели на голову
Ты выгнала ребёнка на улицу! Оставила одного, в чужом городе!
Во-первых, он сам себя выгнал, резко перебила её Надежда, сжимая телефон. Во-вторых, мой дом не проходной двор. Раз завёл гостей, да ещё таких, значит, пора взрослеть.
Его из-за тебя отчислят! Или хуже! Звонил мне, говорил, в общаге мест нет, спит на полу!
Надежда зажмурилась, глубоко вдохнула. Горячий гнев подкатывал к горлу, но она сдержалась.
Слушай, Алёна… Это больше не моя проблема.
Должна быть! Ты же крёстная! Он же ещё дитё!
Тишина. А стоит ли продолжать? Может, и правда поступила жестоко?
С Игорем они давно не сталкивались с такими семейными бурями. Жизнь после взросления детей стала тихой, предсказуемой. Старший, Артём, осел в Красноярске, обзавёлся семьёй. Младший, Кирилл, учился в Перми.
Казалось, всё прожито, самое яркое позади. Появилась странная, гнетущая пустота. Как будто жизнь застряла в одном дне, потеряла краски. Сначала даже нравилось: думали, наконец-то будут отдыхать, уделять время себе. Но со временем стало ясно чего-то не хватает.
И тут, будто по заказу, появилась Алёна с просьбой.
Надень, ну Мишенька же в твой город поступил. В общаге мест нет, да и ты знаешь, там одни гулянки. Может, возьмёте его? У вас ведь места много, тихо, мальчик учиться сможет… Вы ж ему почти как родители.
Надежда не отказала. Помнила, как нянчила Мишу в детстве, когда приезжала к матери. Мальчик всегда тянулся к ней. Она была ему и тётей, и крёстной а это ведь почти вторая мать. Она даже обрадовалась.
Хоть будет кому суп варить, убеждала она мужа. А тебе с кем в танчики рубиться.
Сначала всё шло идеально. Миша оказался образцовым жильцом: сам мыл посуду, пару раз даже сварил ужин. Пусть и пельмени разваренные, но всё же. Вставал по будильнику, возвращался до девяти. Постоянно благодарил.
Вот бы наши так себя вели! смеялась Надежда.
Но время шло, и всё изменилось. Сначала вещи стали появляться где попало: кроссовки под кухонным столом, куртка на диване. Посуда копилась в раковине.
Надежда мягко намекнула. Повторила. Миша прибрался казалось, ничего страшного.
Потом он стал возвращаться всё позже. В одиннадцать. В полночь. Однажды в три ночи Надежда проснулась от грохота на кухне: Миша, пьяный, разбил стакан, пытаясь налить воды в темноте. Она молча наблюдала, как он неуклюже собирает осколки.
Почему так поздно? спросила она сквозь зубы.
Тёть Надь, я же взрослый. Учёбу не прогуливаю, какая разница?
Она хотела сказать, что своя жизнь начинается в своей квартире, но промолчала. Он и правда взрослый. Контролировать его она не имела права. Да, злилась, но что поделаешь?
Хотя бы потише. Мы спим.
Ладно, сорян.
Иди, сама уберу.
Не хотела, чтобы пьяный племянник порезался. Потом перед Алёной отвечай.
Игорь шутил, но тоже злился:
Ну вот, третий сын подрос. Даже по ночам будит, как Артём с Кириллом в детстве.
Миша не был плохим. Но врастал в их жизнь, как сорняк: быстро, нагло, без спроса.
Ночной разговор подарил пару недель затишья. Миша всё так же возвращался поздно, но без эксцессов. Надежда иногда просыпалась но что поделаешь? Совместная жизнь есть совместная жизнь.
Казалось, всё наладилось. Но это была лишь передышка.
Надежда заметила: еда исчезает быстрее. Буханка хлеба за день, яйца за два. Морозилка, забитая пельменями, опустела. Промолчала: студент, растущий организм. Да и Игорь иногда ночью холодильник штурмовал.
Но появились и другие странности: чужие волосы в ванной, смятая постель в их спальне. Надежде это не понравилось, но она снова промолчала.
Потом они с Игорем уехали на дачу к друзьям. Хотелось отдохнуть.
Но ночью позвонила соседка:
У вас там оргия?! Музыка бьёт с шести вечера, стёкла дрожат! Уже полночь!
Надежда холодно извинилась. Они собрали вещи и поехали обратно. Она сжимала кулаки. Игорь мрачно молчал. Даже радио не включил. Слова были лишними.
В квартире бардак. Перегар, сигаретный дым, четверо незнакомых парней, двое уже без сознания. Миша сидел с бутылкой в руке.
Увидев их, виновато ухмыльнулся:
О, а вы уже вернулись? Мы тут немного… посидели.
Терпение лопнуло.
Всем на выход! Немедленно! прошипела Надежда.
Кто-то буркнул, кто-то извинился, но Игорь быстро выставил всех.
Миша молчал. Надежда отправила его спать разговаривать с пьяным бесполезно. Утром высказала всё.
Больше никаких гостей без спроса! Поставим камеры. Везде. Кроме твоей комнаты и ванной. Если забыл, где находишься, пусть напоминают, сказала она.
Миша пробормотал что-то про «диктатуру», но не спорил. Даже оттирал пятно от сока на ковре.
Казалось, на этом можно остановиться. Но нет.
Через неделю Миша привёл кого-то днём. Объявил, что это его девушка. «Девушка» юркнула в его комнату так быстро, что рассмотреть её не успели.
Надежда подумала, гостья заскочила на час. Но к десяти вечера та и не думала уходить.
Миша, поговорить надо, постучал Игорь.
За его спиной стояла Надежда, руки в бока.
Дверь открылась неохотно. Миша бубнил про «личную жизнь». Наконец они разглядели гостью та пряталась под одеялом. Лицо то ли четырнадцать, то ли тридцать.
Сколько ей лет? спросила Надежда.
Паспорт не спрашивал.
Они переглянулись. Подумали одно и то же.
Выгоняй её. Сейчас. голос Надежды был ледяным. Нам уголовки не хватало. И… завтра к обеду освобождаешь комнату.
Он
